К ревизии экстерьера английского пойнтера.
А.А. Рази
Обращаясь к классическим характеристикам экстерьера пойнтера, необходимо отметить, что именно в этой области, более чем где либо, господствует полная схоластическая неопределенность. «.Голова пойнтера, говорит Аркрайт, должна быть сфероидальной формы и напоминать отлогий нормандский свод. Это определение формы головы может быть и стильно, но мало понятно особенно для тех, кто плохо знаком с нормандской архитектурой. «Голова пойнтера должна быть круглой, пишет D. P. Blaine*. Другой авторитет Стонехендж утверждает, что голова пойнтера должна «быть плоской иквадратной», т. е. как раз противоположное.
Тот же Blaine, тоном Дельфийского оракула, требует, чтобы голова была не слишком большой, но и не слишком маленькой, не вкладывая ничего определенного в свое пифическое замечание. Однако, другой авторитет Craven более категоричен и находит, что, так как голова—есть «хранилище познаний, то она должна быть широкой между ушей». Как правильно указывает М. Д. Менделеева, «гениальность не имеет внешнего выражения». Утверждение Craven’a нельзя признать принципиально правильным, иначе Сократ непременно должен был бы походить на Аполлона.
Если же принять во внимание мнение Johnson’a о том, что «узкоголовая собака не может обладать хорошим чутьем, потому что при сжатом черепе нет достаточного места для помещения обонятельных нервов, от развития которых и зависит тонкость чутья», то придется широколобие признать не пороком, а достоинством собаки.
По поводу формы головы не лишнее вспомнить один исторический анекдот, рассказанный швейцарским кинологом И. Штаубом и приводимый М. Д. Менделеевой в одной из своих статей. «Помнится, пишет Штауб, после одной из охот у старого герцога Баффретского, заспорили о наиболее желательном типе головы у фоксхаунда: герцог, на просьбу высказаться, ответил, что считает лучшей головой ту, которую он чаще всего и дольше видит на следу».
Общим недостатком всех этих описаний стандартной головы следует считать то, что все они сводятся к субъективным эстетическим переживаниям, вне всякой связи с рабочими качествами собаки. В них нет никаких соотношений, нет указаний на пропорциональность, а потому они безжизненны и пусты. Урок данный герцогом-рационалистом – не подействовал на схоластов…
Неофит кинолог даже приблизительно не сумеет представить себе головы пойнтера по этим эстетическим формулам.
Не менее интересны такие же описания прута. В то время как Аркрайт настаивает, чтобы прут с самого основании утончался и постепенно сходил «на нет». Стонехендж требует, чтобы прут не с основания, а только «за несколько дюймов до конца утончался и сходил на нет», при чем самый конец прута должен быть заостренным на подобие «жала». Лично я не могу себе представить прута, который бы обязательно за несколько дюймов до конца имел бы форму не шила или иглы, а непременно жала. Такие очень тонкие определения прута объясняются тем обстоятельством, что только прут «наиболее убедительное доказательство кровности, большее чем целые стопы родословных». (Аркрайт).
Глаза по мнению Майера должны быть только орехового цвета и непременно большие. Аркрайт же находит, что именно орехового цвета глаз не обязателен; допустимы и другие оттенки лишь бы они гармонировали с общим окрасом собаки 1).
Такие же противоречия мы находим и в описаниях псовины. «Псовина должна быть очень тонкой».(Blaine).
«Псовина должна быть плотной и жесткой:. (Аркрайт). С этими двумя противоречивыми объяснениями несогласен
(R. Lascelles), который требует шелковистого прута, а следовательно и всей псовины. Последний стандарт Пойнтер-Клуба (1897 г.) в Англии, прямо подчеркивает, что псовина отнюдь не должна быть шелковистой. Дальнейшие определения псовины пестрят самыми разнообразными художественными эпитетами: «глянцевитая», «стеклянная», «блестящая» и т. д. Таким образом, индивидуальная эстетика этих авторитетов возводится в обязательный канон, содержание которого весьма неопределенно и непонятно. 2).
Этой путанице в стандарте пойнтера способствовал фетишизм собакозаводчиков по отношению к своим питомцам, которые упрямо и пристрастно считали только своих собак наиболее породными и совершенными. В защиту типа, выращенного в своем кеннеле, эти фетишисты писали целые трактаты по вопросам экстерьера, использовав для такой цели не данные науки, а опыт и наблюдение своих егерей. Этот фетишизм, как признание и поклонение только своим богам,—не изжит и до настоящего времени.
В отношении экстерьера ирландского сеттера и по днесь существует столько мнений, сколько имеется у нас заводчиков этой породы. Достаточно вспомнить полемику по вопросу о судействе Рэпера и Мильнера, когда по мнению одних высшая награда на выставке была дана не ирландскому сеттеру, а какой-то рыжей таксе и когда один из экспонентов заявил иностранному гостю, что к следующей его экспертизе он обязательно приведет… козу. Этот курьез показателен именно в том отношении, что вопрос об экстерьере собак никогда не был методологически правильно поставлен и кино-эстетика никогда не рассматривалась как внешнее выражение всех рабочих и охотничьих качеств собаки. Если бы своевременно был произведен научный «водораздел» между «впечатлениями глаза» и требованиями анатомии и охотоведения, мы, вероятно, избежали бы того схоластического потопа, который наблюдается в кинологической литературе.
Помимо фетишизма кинозаводчиков – индивидуальная эстетика судей на выставках, их личные вкусы и своя «кустарная» система стандарта – еще более запутали этот вопрос.
— В таком же положении находится этот вопрос и за границею. Известный кинолог Поль Кальяр утверждает, что выставки в Англии, Германии и Бельгии превратились в «собачьи рынки», куда приводят собак «приближающихся к первоначальной породе только цветом шерсти».
— Рационализм на изнанку… Для многих английских заводчиков, как это ни странно, по преимуществу лордов и священнослужителей, – псовина и окрас являлась необходимым лимитом для нового вида экспортного товара – собак, приобретавшихся теми дилетантами, для которых не работа, а внешность собаки имели решающее значение. Эти охотники «молльвейды» смотрят на собаку как на некоторый декоративный блик на фоне паркового пейзажа, как и зеленое перо на шляпе и охотничий туалет, сшитый по строгому регламенту у модного портного. По адресу таких спортсмэнов весьма остроумно замечает Аркрайт, что они напоминают ему того хозяина, который нанимая прислугу, требует от нее не рабочих качеств, а синих глаз, профиля камеи и достаточно округлых остальных частей ее экстерьера.
В восьмидесятых годах прошлого столетия авторитетнейший судья Idston утверждал, что «типичный пойнтер» в главных чертах должен походить на фокс-хоунда. Эта доктрина привела к тому, что многие заводчики, смотревшие на выставки, как на коммерческое дело, начали усиленно приливать кровь фокс-хоунда, искажая тем самым основные принципы породы пойнтера.
Разного размера (длины) псовина на пежинах в основном тоне, грубый и серповидный прут и слабый перелом – стали обычным явлением в английском пойнтере. С конца XIX столетия, когда ошибочность этой доктрины была положительно доказана, заводчики, обратно, начали усиленно изгонять внешние следы крови фокс-хоунда, вернувшись к формам пойнтера старого типа, еще сохранившегося, по славам Аркраита, в далеких уголках Англии, без блестящей родословной и выставочного номера, но безупречного по красоте, стилю и темпераменту.
Новые взгляды, новая мода и… новый стандарт!
Подробное описание экстерьера пойнтера дал и другой английский авторитет – Стонехендж, определения коего, как утверждает Аркрайт — «были столь же шатки, как и те, которые исходили от Дельфийского оракула». В трех изданиях его книги, на основе коей и был установлен стандарт Пойнтер-Клубом – 1858, 1867 и 1882 г.г.—«описание пойнтера были различны, а рисунки еще более сбивали с толку».
Кроме этих противоречий, основанных на индивидуальных вкусах кинологов теоретиков, – вопросы стандарта еще более запутались и осложнились в связи с двумя историческими постановлениями Кеннель-Клуба. Согласно первого – звание чемпиона можно было получить только на выставке, тогда как для полевых победителей возведение в этот почетный ранг чемпиона – совершенно не допускалось. Таким образом, руководители Кеннель-Клуба ценили более всего абстрактную красоту собаки – вне всякой связи с ея рабочими качествами, которые как раз должны быть адекватны именно этой кино-эстетике. Совершенно понятно, что идейный руководитель английского заводчества – Кеннел-Клуб, – став на ложный путь, направил и развитие собак по этому ложному пути выставочных лауреатов.
Еще более нелепым кажется нам второе постановление, которое требовало от выставочных судей обязательного присуждения чемпионата собаке даже в том случае, когда судья не находил достойного кандидата. В конечном результате, такой вынужденный чемпион, далеко не безупречных форм, становился модной собакой, стати коей начинали приобретать характер узаконенного судейским авторитетом нормального стандарта. Вполне понятно к каким последствиям может привести такой порядок присуждения чемпионата, когда реклама собаки обратно пропорциональна её качествам. – Такая экспертиза не только вредна с практической точки зрения, но нелепа и принципиально. Выставка не есть относительный парад собак, при котором в убывающем порядке распределяются награды и призы, анепременно «абсолютная оценка каждою кандидата и награждение не «сравнительных» качеств, а только «абсолютных», основанных на научно выработанном стандарте. Нет достойных собак – нет наград, – таковым должен быть девиз каждого судьи. Поощрительный метод если и допустим, то только в отношении низших наград, но отнюдь не для чемпионата или медалей трех первых степеней.
— В дополнение к этим двум вредным принципам следует отнести и другое положение, а именно, обилие наград на выставках Запада. Поощрительная цель гипертрофируется и начинает принимать вид нездоровой опухоли… При большом количестве классов и массы наград в пределах каждого класса,— почти все собаки, к ващему удовольствию их владельца уходят с ринга с той или иной наградой. – Самолюбие владельца удовлетворено и в доме семейная радость. – Мне думается, что этот утрированный поощрительный метод, пожалуй, ведет к материальному успеху выставки, но в то же время приносит чрезвычайный вред собаководству, главным образом, в его практическом основании.
1) В последнем произведении такого сорта – стандарте ВУСОР’а – автор его требует цвет глаз обязательно «горчицы».
2) Стандарты немецких легавых также блещут всеми прелестями схоластического стиля. В этих стандартах германских клубов имеются такие формулы: «ухо средней длины, не тонкое, но и не пухлое». «Если ухо приложить к морде, то конец его должен коснуться угла рта, но более длинное ухо, как и более короткое не считается порочным». Одним словом – среднее, длинное или короткое ухо – не считается порочным. (Тогда какое же ухо будет порочным, напрашивается сам собою вопрос?) Любопытнее всего, что тот стандарт, занимающий добрую страницу убористой печати, детально описывающий даже форму черточек и запятых буро-крапчатого окраса, – начинается бессодержательной фразой о том, что «собака должна иметь породный вид», как будто это описание частей Экстерьера относится к чему то другому. Но все же высшим достижением описательного экстерьера является обязательное требование для т. н. Вюртембергского брака, окрас коего должен быть только «фореле-тигровым», иметь желтый подпал на бровях, пазанках и под хвостом. Только немцы могут так добросовестно описывать стандарт. Сведения заимствованы из статьи А. Тюльпанова.—«Гладкошерстная немецкая легавая». «Собаководство» № 1.—1908 г.
Последующая часть. Предыдущая часть
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”