“Природа и Охота” 1895.2
История ирландских сеттеров в России начинается, собственно говоря, с восьмидесятых годов. До этого времени у нас встречались красные сеттера совсем другого склада; из них одни были действительно ирландского старого типа, другие же не принадлежали к какой-либо определенной породе, хотя и назывались иногда английскими, иногда ирландскими. Один московский ветеран-охотник, помнивший ирландцев (?), выписанных в сороковых годах, говорил мне, что они «имели куполообразный череп, удлиненную прямоугольную морду, более тупую, чем у современных легких; плечи всегда в прочном сочленении (не косые), грудь глубже, кость сильнее, на ногах выше, особенно к переду, одеты были гуще, шерсть на спине была прямая, с пробором посредине, но спина не была так голошерста, как у современных; окрас был ярче и на спине принимал темный оттенок“.
Но вообще до конца шестидесятых годов настоящих ирландцев было очень мало и их редко так называли, а встречались красные, вернее, красно-пегие сеттера, отличавшиеся большим ростом, могучим складом, неутомимостью и иногда замечательными полевыми качествами, в особенности поиском. Из наиболее известных собак этого довыставочного периода можно указать на красных сеттеров Е. Е. Леве, Иозефи, Солтанова и Рошфора1, послуживших лишь к улучшению московских гордонов, с ними скрещиваемых, и на Крутона, приобретённого известным Юханцевым у какого-то иностранца за 700 руб., и за эту же сумму купленного последним на аукционе в 1879 году.
Первым ирландцем нового, т.-е. лёгкого, типа был в Петербурге Конн г. Гота, происходивший от премированных в Англии собак и получивший на выставке г. Паули в 1883 году золотую медаль. Затем в Петербурге до последнего времени не выставлялось сколько-нибудь выдающихся красных сеттеров.
В Москве новые ирландцы появились ещё ранее, именно в 1881 году. На VIII очередной выставке (1882 г.) были показаны кобели Йорк, Рю и сука Бесс. Все они были мелки, лещеваты и настолько уступали во всех отношениях прежним ирландским сеттерам, что не обратили на себя никакого внимания, не дав притом удовлетворительного потомства. Гораздо удачнее оказалась следующая выписка от Гаукса А. М. Песковым — Фак и Уйды, впоследствии перешедшей к А. Ф. Фёдорову, произведшие на XI очередной выставке (1885 г.) большую сенсацию. Эти главные родоначальники московских ирландцев заслуживают подробного описания. Вот что я писал о них в статье своей „Московские ирландцы“2
«Уйда и Фак были собаки в сущности однотипные, хотя головы их значительно различались. Уйда имела отличную голову с выпуклым лбом, довольно глубоким зарезом и отлично очерченною, прямоугольною и довольно выдающеюся мордой. Голова Фака была значительно менее красива, морда коротковата и кругла, зарез очень мал, и голова имела треугольную форму».
«Часто говорят, что Фак и Уйда пополняли друг друга своими достоинствами и что их роскошное потомство объясняется тем, что недостатки одного исправлялись теми же достоинствами другого. Мне думается, что качество детей Фака и Уйды надо объяснить тем, что голова Фака была не в породе, а в индивидуальной особенности, отчего он эту плохую, некрасивую голову и не передал в потомство. Впрочем, и бесследно она не прошла, и некоторые из его детей унаследовали от него его голову, в большем или меньшем приближении».
«Несколько подряд, взятых потомства, от Уйды и Фака составили, по полю и по себе, славу московских ирландцев и известны у нас под названием Лесковских. Лесковские ирландцы обладают все Сферическим черепом (выпуклым, если смотреть на собаку спереди), довольно удлиненною мордой, красиво очерченной, прямоугольной формы или немного кругловатой. Линия морды безупречно пряма, без всякого намека на горбоносость. У некоторых линия эта даже чуть-чуть подымается к чутью, не в такой безобразной мере, разумеется, но немного напоминая рисунок ирландца Беллькруа. Зарез морды тупым углом, но достаточно глубокий, чтобы выделить линию морды. Линия черепа, если смотреть в профиль, подымается полого и высоко от основания морды и до верха лба и, образуя выпуклость, оканчивается прямою линией до затылка, почти параллельною линии морды. Ноги замечательно правильны и хороши. Между ними, кажется, ни одного нет с плохими ногами. Плечо не прямо и не косо, а то, что называется—в прочном сочленении. Пах короткий и довольно глубокий, но ребра у многих желательно больше. Присущий большинству недостаток есть бедность кости, что заметно почти у всех. Одеты со спины немножко голо, обыкновенно прямою, но иногда немного волнистою шерстью, что отчасти маскирует голошерстость спины. Хвост и гачи за то одеты иногда безобразно густо».
«Все „песковские» ирландцы—отличные полевые работники, кроме испорченных их хозяевами. Лучший из кобелей несомненно «Макбет» А. Ф. Фёдорова, превосходный по себе и первоклассный работник, а по уму таких собак ещё и не рождалось. Но и между братьями его много и прекрасных по себе и превосходных работников. Лучшая сука, по-нашему, «Дарки» г. Гамсона и затем сестра её «Мисс Бель». Эта последняя все-таки поставлена должна быть на втором месте, несмотря на то, что она росла и очень правильно сложена, за свою вялость и распущенность. Действительно же превосходная голова, её портится слишком низко посаженным ухом».
Дети Уйды и Фака, быстро распространившиеся в Москве и попавшие в руки лучших охотников, высоко ценились за превосходные полевые достоинства. Но дальнейшее ведение породы становилось крайне затруднительным, тем более что и в Англии в это время началась реставрация ирландских сеттеров. Так известный заводчик О’Келлаган, составивший славу своему кеннелю на полевых испытаниях помётами от своей старой «Граус», из детей которой наибольшею известностью пользуются чемпионы Шендон II, Фингал, Авелина, Жеральдина,—должен был для продолжения породы или вязать сестер с братьями, или доставать сторонних производителей, часто весьма неудачных (как например, сука Вентри, купленная на собачьем рынке и без всякой родословной).
В Москве происходило то же самое. Третье поколение Уйды и Фака от сестер с братьями давало слабых, ещё более бескостных собак с усиливающимися пороками породы, несомненно обещавшими в скором времени полное её вырождение. Выписанный Р. И. Прове в самое нужное время от Келлагана кобель «Керри» (внук купленной им Вентри) от Шендона II и Ионы, с которым повязаны были в течение двух лет все московские красные суки, оказался совсем другим по качествам и очень плохим производителем: бесчутым, глупым и нервным, упорно передававшим эти свойства в породу.
С уверенностью можно сказать, что порода ирландцев перевелась бы у нас окончательно, если бы вовремя не поспели три новых кобеля, с которыми удалось повязать некоторых сук. Именно Мис-Бель и Дарки, дочери Уйды и Фака, были повязаны с выписанным А. М. Песковым для А. С. Степанова от Гаукса кобелем «Пиотом», давшего от Дарки отличную полевую суку «Липку» Мошнина и от Белль —«Ника» (большая серебряная медаль) г. Мюссара, попавшего в Петербург и известного как победитель на состязаниях в Петербурге, к сожалению, скоро сошедшего с работы за болезнью; а вслед затем, раньше полученный, но только на склоне лет попавший в Москву «Конемара» В. В. Геслина, из питомника Джильтрапа в Дублине, от чампиона Коунта, однопометника Гарриовена. Это был рослый и видный кобель, премированный на выставке в Англии, но получивший у нас (на X выст.) лишь малую серебряную медаль за неправильные задние ноги. От Конемары в Москве остались из помёта от Мисс Бель —«Дарки II» г. Пегова и «Юно» г. Цыплакова, превосходные, хотя и мелкие суки, и от Альмы (дочери Уйды и Фака) —„Каптан“ г. Меча, рослый и хорошо сложенный кобель, но с грубой и довольно тяжелой головой.
Единовременно с Керри (т.-е. в 1889 г.) были выписаны доктором П. М. Поповым сначала сука, оказавшаяся впрочем столь плохою, что была отправлена немедленно из Москвы, а затем кобель «Юнг-Фризко», внук знаменитого Гарриовена, из питомника принца Сольмса, — кобель старого типа, очень большого роста, мощного сложения, круторёбрый, на крепких ногах и, как оказалось, с отличным чутьём, но грубый и упрямый по нраву. Юнг-Фризко, частью потому, что долго не показывался на выставках (в 1891 г.), частью потому, что показался московским любителям, приглядевшимся к лёгким ирландцам, слишком тяжёлым, долгое время не вязался с московскими суками, и только перед тем как попал в 1892 г. в Петербург, был повязан с детьми Уйды и Фака —«Уйдой 2-й» г. Кемпе и «Милунькой» г. Вишневского, оставив в Москве хотя и менее изящных, но хороших полевых и рослых детей.
Мало пользы принесла следующая выписка ирландцев: — «Юнг-Россмора» и «Эйриш-Норы» А. А. Катуара-де-Бионкур. Первый, английского завода Эллиса, — внук Гарриовена; вторая — завода Келлагана. Собаки эти сильно сложены, довольно однотипны и с первого взгляда кажутся принадлежащими к старинной породе, но при внимательном рассмотрении заключают в себе несомненную примесь крови лавераков. Череп этих собак, — совершенно плоский (если смотреть спереди) и, не имея выпуклости, если смотреть в профиль, образует уступ с мордой. Морда довольно длинная, верхняя линия загибается книзу, т.-е. образует горбоносость. При этом морда с подъездом, т. е. от или снизу к концу морды, имеется скос, образующийся более крутым постановом нижней челюсти и короткостью губ. Глаза и выражение их другое. Плечо значительно косое, постанов задних ног иной, и ноги лучковаты, что все вместе образует так называемый «кошачий склад, введенный у нас с появлением лавераков. Цвет шерсти значительно светлее наших ирландцев и другого оттенка.
К сожалению, «Юнг-Россмор» оказался кастрированным и сука не давала от него щенков, и только в 1894 году получен помёт от неё, 8-ми летней, от ещё более старого (10- летнего) Макбета.
В 1891 году г. Пеговым был выписан кобель «Гленкар».
Происходит он от собак Хаукса, одного из лучших ирландских заводчиков, которые вообще относятся к ирландским сеттерам английских заводчиков — Келлагана, Эллиса и др., с предубеждением и в настоящее время придерживаются более старинного типа. Гленкар, родившийся в 1886 г., получил на английских выставках два вторые приза и один третий. Череп у него не очень плоский, а скорее куполообразный, морда сильно удлиненная и слегка горбоносая, с незначительным переломом; грудь, колодка и ноги безукоризненны, вообще собака богатырского сложения, с широкою костью, несколько низкая на ногах, что из всех выписанных до сего времени ирландцев составляет его исключительное и важное достоинство. Недостатки его несущественны: маловат глаз, веки немного подопрели, ухо посажено высоко, хвост держит выше, чем следует. «Гленкар», надо полагать, значительно улучшит наших сильно выродившихся ирландцев, тем более что и полевые его достоинства, несмотря на дурной характер — неоспоримы. На московских полевых испытаниях он имеет 2-й приз. Лучший помёт до сего времени дала от него Юно Цыплакова, получившая на XX очередной выставке малую серебряную медаль.
Ирландские сеттера, выписанные в последнее время в Москву от Келлагана, являют полные признаки вырождения породы, что прямо следует из того, что все они рождены от сестер с братьями. К числу таких собак следует причислить суку, привезённую от него Р. И. Прове, взятую еще щенком; выписанную вслед затем для г. Пегова—суку «Глендор» от чампиона «Фингала» и чампиона «Авелины». Значительно лучше её „Мовилль“ Р. И. Прове, изящная, но тонковатая сука от того же чампиона Фингала и сестры его Кинвары, оставившая в Москве двух отличных щенков: «Итларь Гуд-Шот» и «Итларь-Граус» Р. И. Прове, от выписанного для г. Козлова Вентри 2-го, от Келлагана, от «Тирконель» —-не Келлагановских собак, а также «Эрин», сука г. Катуар де-Бионкур, довольно рослая с красивой головой, но недостаточным ребром и слишком высокая на ногах.
Лучшая из выписанных от Келлагана собак—несомненно «Рок» г. Прове, однопомётник его суки Мовилль, типичный и хорошо сложенный, по с сырой головой, превосходных полевых качеств: с громадным чутьём и страстным ходом, по болезненный, непрочный кобель, несомненно последний представитель кровных Келлагановских сеттеров в России, давший уже прекрасных щенков от лесковских сук (моей Липки).
Несравненно удачнее были выписки от Гаукса. Кроме помянутого раньше, замечательного во многих отношениях «Гленкара» г. Пегова, им же в конце 1893 г. была выписана сука «Керри- Кет», от суки Гаукса «Авоки» и от чампион «Шендона» И Келлагана. Это очень сухая, мускулистая, правильно сложенная сука, с хорошей головой, очень типичная и притом достаточно широкая, и сильная.
В Петербурге выписка ирландских сеттеров началась значительно позднее Москвы и до 90 г. был лишь один хороший представитель их «Ник» г. Мюссара, да купленный И. А. Геном в Москве выписной «Юнг-Фризко», не считая несколько попавших из Москвы щенков. Лишь в 1890 г. были выписаны от О’Келлагана, от его собак, сука «Кильф-Нopa» г. Горностаевым, да сука «Каскад», выписанная П. А. Геном из Франции (род. от Падди), довольно грубая и не особенно типичная, получившая в Москве лишь бронзовую медаль.
Ничего особенного не представляет и выписанный г. Хреновым от Аустина из Англии кобель «Ден-Сюливан», несомненно высоких полевых достоинств, хотя и неудачно выступавший два раза на петербургских состязаниях. Эсквайр Аустин— владелец имения, в котором помещается кеннель О’Келлагана— имеет, в сущности, тех же Келлагановских сеттеров, одних с ними кровей, того же лёгкого красивого типа, не раз побеждавших на английских полевых состязаниях и обладающих теми же недостатками склада., главным образом выражающимися в высоком постанове и в бедности костей.
Несомненно, лучшей петербургской выпиской является выписанный в 1892 г., г. Калистратовым «Дизард», от чампиона Шендона II и Мирты О’Келлагана, вскоре перешедший к графу Д. С. Шереметеву. «Дизард» награжден в Англии двумя первыми призами на выставках Кеннель-клуба, и хотя его в Петербурге признали «лучшим сеттером, но недостаточно типичным для ирландца» за что наградили лишь большой серебряной медалью, московские судьи не почли себя вправе ставить обязательными для представителей типа Келлагановских сеттеров, признанных типичными всем светом, новых требований современного вкуса, и присудив Дизарду золотую медаль и Федоровский приз, признали его первым в России чампионом. «Дизард», по внешности, представляет действительно великолепного сеттера, крупного роста, богатырски, просторно и крепко сложенного, видного и нарядного, с превосходною головой лучших Келлагановских собак; без малейшего упрека в складе., он является точным портретом своего отца, знаменитого чампиона Фингала. Голова его, довольно широкая черепом и с несколько закругленной мордой, как и у всех Келлагановских собак, не обладает той сжатостью и удлиненностью и совершенно лишена той горбоносости, которые в последние годы стали некоторыми провозглашаться как требования нового «современного типа» ирландцев. Эта-то старого типа голова и послужила яблоком раздора между петербургскими и московскими судьями и дала первым повод признать «Дизарда» нетипичным ирландцем.
Что касается применимости ирландских сеттеров для нашей охоты, то вряд ли в настоящее время существует другая английская порода, которая имела бы перед ними в этом отношении преимущество. Одаренные огромным запасом страсти, лёгким и широким ходом и первоклассным чутьем, красные сеттера с успехом соперничают с пойнтерами в чисто болотной и полевой охоте, в открытых и просторных местах и в то же время являются одними из лучших работников по лесной дичи и в крепких местах. Замечательный ум и интеллигентность этих собак дают им возможность необыкновенно легко осваиваться с самыми разнообразными условиями охоты и быстро к ним применяться. Побуждаемые не приказанием, а собственной сообразительностью, они сразу изменяют в лесу и крепи свой широкий страстный поиск на осторожный и более задержанный, быстро усваивают себе приёмы и характер осторожной и строгой лесной птицы и умно, и ловко к ней применяются3. Мягкие по характеру, смышленые и покорные по природе, ирландские сеттера натаскиваются с необыкновенной быстротой и легкостью, чуть ли не с первого раза принимаясь за правильную и осмысленную работу, почти не требуя подготовительной дрессировки. Многие из них обладают природным анонсом, передаваемым из рода в род — лучшее доказательство их ума и способности. Несомненно, что высокие дарования этой породы во многом объясняются тем обстоятельством, что красные сеттера с самого начала их появления в России находятся в руках полевых охотников и из поколения в поколение натаскиваются и практикуются в поле. В этом они много счастливее английских сеттеров, с момента своего появления в России, чуть не поголовно сделавшихся достоянием наших питомников. Красный сеттер, вполне свободно перенося холод и осеннюю непогоду, на летние месяцы совершенно теряет свою длинную шерсть и не труднее пойнтера переносит жару и зной, что также составляет его огромное преимущество в нашем переменчивом климате.
Главный упрек, который делают современным ирландским сеттерам в полевой их работе, это их недостаточная прочность, как непосредственное следствие неправильного ведения породы в слишком близком родстве. Упрек, имеющий свое основание: одно внешнее сравнение лёгкого ирландца с богатырским складом лаверака невольно зарождает недоверие к прочной и долгой работе первого. Но сколько раз приходилось мне, выхаживая с зари до зари длинные июльские дни по целым неделям без передышек, с небольшой и на взгляд жидкой, хотя и правильной и страшно сухой ирландской сучкой, в упоении ненасытной охотничьей страсти, доводить себя до полного истощения и совершенно не замечать каких-либо признаков усталости в собаке, задаваться мыслью: верны ли все наши судейские выставочные заключения о выносливости и прочности собаки по её внешнему осмотру, и в толщине ли костей заключается та сила, которая дает ей возможность не замечать и не чувствовать усталости? И сколько толстокостых, широких и ребристых собак, которые и десятой доли не сделают того, что сделает эта лёгкая и почти высохшая сучка. Не тот же ли это самый священный огонь страсти, этот feu sacré, который и нас самих заставляет не чувствовать устали, не спать, не есть и выхаживать сотни верст в душной атмосфере моховых болот и летнего солнца? Внешний осмотр животного не даёт представления о содержимом этой внешней оболочки, а размер работы, который может быть доставлен животным, главным образом зависит от этого содержимого. Кому неизвестно, что у породистых животных сердце больше, артерии просторнее, нервная система развита совершеннее. Одно несомненно: эта усиленная трата жизненных сил влияет на быстрое сгорание организма; все ирландские сеттера и, прибавим, особенно выдающиеся работники—недолговечны. При усиленной трате жизненных сил во время работы ирландец не может обойтись без воды. Вода для него нужнее чем для всякой другой собаки, не напрягающей до такой степени свой организм. Без неё он задохнулся бы от слишком сгустившейся крови. Часто во время летних засух, когда вода пересыхает даже в значительных вместилищах, в безбрежных высохших мхах, в самый разгар работы он вдруг оборвет свой поиск, бросит короткий выразительный взгляд на хозяина и стрелой унесется в пространство: тонкое чутье донесло до него запах воды, часто на огромные расстояния, за версту и больше. Не торопите его, сядьте и терпеливо дождитесь его возвращения или подвигайтесь потихоньку по направлению куда он скрылся, вы застанете его в каком-нибудь заглохшем прудке пли непересыхающей яме. Досыта напившись в несколько приёмов, накупавшись и полежавши в живительной влаге, он «отойдет», нервы поуспокоятся, сердце и мозг станут работать ровнее, и он с новою энергией и возродившимися силами примется за прерванную работу.
В разгаре увлечения работой, красные сеттера не чувствуют голода и забывают о пище. Дело охотника поддерживать в это время их силы питательной и легковаримой пищей. Добыть хорошую пищу в деревне трудно, и потому галеты Spratt’s patent, запас которых можно иметь в отъезде и на охоте в деревне, у нас незаменимы.
Вне работы и охоты ирландские сеттера отличаются своим спокойствием и даже индифферентностью ко всему окружающему. Как будто весь мир для них сводится к охоте. Поэтому в доме и комнатах это самые приятные и спокойные собаки. В течение долгой зимы они склонны к сильному ожирению. Поэтому переход от зимней лежки к кипучей их работе очень резок; ни одна подружейная собака не требует такой тщательной тренировки и подготовки к работе, как ирландский сеттер, а взятые прямо с лежки в работу с заплывшими жиром внутренними органами, они не показывают своего чутья и иногда сразу разбиваются. Так обезножено и испорчено много красных сеттеров.
В последние годы ирландские сеттера сильно перерабатываются в Англии. Эти улучшенные ирландцы, несомненно, превосходные обновители крови наших красных сеттеров, тем более что они обладают в избытке желательной прочностью и мощностью склада, а некоторые, как исключение, обладают и приземистым постановом на ногах («Гленкар» г. Пегова), что особенно ценно, так как главный недостаток наших ирландцев сводится именно к слишком высокому постанову и даже вздёрнутости.
Высокоодаренная полевыми качествами и умом, порода лёгких ирландцев является улучшителем полевых качеств других пород сеттеров, что она уже доказала в Англии в помесях с гордонами. Тем ценнее эта порода именно у нас. Улучшение ирландцами полевых качеств лавераков, о чем уже не раз раздавались голоса в Англии, несомненно вопрос только времени.
К. Мошнин.
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”
- От Рошфоровского «Даша» на IV очередной выставке был очень недурной кобель „Демон“ Карасева. ↩︎
- «Природа и Охота» 1891 г., март. ↩︎
- Когда я собирался на Кавказ, меня предупреждали, что наши собаки не могут работать в такой непривычной для них обстановке. Действительно, колючие чащи терновника и держидерева составляют страшное для них препятствие. Но мой красный Боб работал по фазанам в колючках Кахетии также тщательно, хотя и весь в крови, как в багульнике Тверской губ. К. М. ↩︎