“Природа и Охота” 1887.11
Содержание:
- По поводу статьи «Неудача» А.К. де-Юнкера.
- Что такое хорошая подружейная собака.
По поводу статьи «Неудача» А.К. де-Юнкера.
Прочитав объявление Общества любителей породистых собак о том, что в Августе месяце настоящего года предстоит полевое состязание легавых собак, я с нетерпением ожидал в журнале „Природа Охота“ статьи, в которой были бы опубликованы результаты состязания. Наконец, в октябрьской книжке журнала появилась статья г-на де-Юнкера, озаглавленная „Неудача“. В этой статье г-н де-Юнкер, между прочим, излагает причины, вследствие которых благое начинание Общества Любителей Породистых Собак потерпело неудачу. Соглашаясь с некоторыми заключениями г-на де Юнкера, с другими не соглашаясь, я с своей стороны полагаю, что правила для состязания, принятые Обществом, не вполне удовлетворительны. Я не думаю, чтобы Общество, выработавшее правила, или г-н де-Юнкер, предлагающий известные поправки, посетуют на меня, если я изложу свой взгляд на испытание собак в поле. Чем больше мнений по этому вопросу будет высказано охотниками, тем полнее, точнее и, так сказать, удобоприменимее могут быть выработаны правила, а от этого будет зависеть и успех нового у нас дела — полевого состязания собак, дела, которому, не сомневаюсь, сочувствуют поголовно все ружейные охотники.
С мнением г-на де-Юнкера: вовсе не придерживаться балловой системы, а сравнивать собак по их относительным достоинствам, пуская в работу парами, я не нахожу возможным согласиться. Возражение г-на де-Юнкера против балловой системы, что чутьё, например, можно оценить лишь сравнительно, ибо предел его неизвестен, по моему мнению, не основательно. Ведь предел знаний по высшей математике также неизвестен, между тем профессор оценивает познания магистранта по балловой системе, а не сравнительно, так как магистранты вообще не испытываются парами. Я не думаю, чтобы у нас, ружейных охотников, не было определенного критериума для определения достоинств собаки. Редко удается видеть работу собаки любого из знакомых охотников в паре; видим их, работающих в одиночку, а между тем, у нас же составляется вполне определенное мнение о каждой из собак, виденных нами в поле. При сравнительной оценке собак без балловой системы, возможен такой случай: на состязание приведены четыре собаки – три из них покорно и безучастно чистят шпоры, четвёртая ищет кое-как, маленькой рысцой, зачуяв дичь, несколько оживлённее помахивает прутом, начинает копаться низом и если птица подпустит на два шага, то и стойку сделает. Эта четвёртая бесспорно лучше первых трёх, с ней хоть как-нибудь можно охотиться. Приходится наградить её, нагольную дуру, призом!
Таким образом, я полагаю, что балловая система оценки собак не представляет неудобств, что она необходима и совершенно правильно принята Обществом любителей породистых собак. Но, удержав балловую систему, нужно несколько изменить оценочный листок. Качества собаки должны быть разделены на главные и второстепенные; к первым отнести то, что дается собаке от природы и только совершенствуется натаской — чутьё, поиск и выносливость; ко вторым, что привито собаке воспитанием — аппель, общая дрессировка. Я умышленно в числе врожденных качеств пропустил стойку, ибо предлагаю поместить её в разряд второстепенных. Стойка есть необходимая принадлежность всякой легавой. Легавая без стойки немыслима. Стойка не играет выдающейся роли в ряду породных достоинств; легавая не может отличиться стойкой; может отличиться чутьём, поиском, выносливостью, но стойку она должна выдерживать. Поэтому я согласен с Обществом, которое назначило лишь 5 баллов для оценки стойки. Сообразно делению на главные и второстепенные качества, надлежит изменить оценочный листок: назначить 10 баллов на каждый из главных предметов и 5 на каждый из второстепенных. Этим самым достигается то, за что совершенно справедливо ратует г-н де-Юнкер: породные качества получат предпочтение пред привитыми достоинствами. По моему мнению, нужно назначить балл безусловно лишающий приза: ниже 6 по одному из главных предметов и ниже 3 по одному из второстепенных. Этим самым собака, в каком-либо отношении стоящая ниже посредственности, совершенно справедливо лишается права на приз.
Параграф 5 правил Общества представляет главный пункт моих несогласий с этими правилами, а, следовательно и с мнением г-на де Юнкера, который предлагает ещё усилить значение этого параграфа, уничтожив совершенно балловую систему и, таким образом, требуя испытания собак исключительно парами. Раз принято Обществом балловая система оценки достоинств собаки, я не вижу оснований, почему необходимо испытывать собак парами? Почему нельзя допустить испытание собаки в одиночку? Правильная оценка собаки возможна только при испытании её в одиночку, почему испытывать надлежит, пуская в работу по одной, а не парами. Не говорю, чтобы парное испытание было вовсе уничтожено; я предлагаю его оставить и вполне соглашаюсь, чтобы собаки, работающие хорошо в паре, получали высший балл в графе общая дрессировка, но и только. Во всяком случае парное испытание не должно быть conditio, sine qua non, — необходимо допустить, как общее правило, одиночное испытание собак.
Собака работает удовлетворительно в паре только тогда, когда она проходила несколько полей с другой собакой. Собака, привыкшая работать в одиночку, непременно в паре будет работать неудовлетворительно. Даже осенистая собака может разгорячиться, работая в паре, не говоря уж о молодой, с которой необходимо должно случиться тоже, что с Рэн г-на де Юнкера, если не хуже. И собака, во всех отношениях превосходная, получив в графе общая дрессировка единицу, уступит приз жалкой посредственности, привыкшей работать в паре. Где же тут справедливость? Ничего подобного не может произойти при одиночном испытании: тут собака, получившая за дрессировку единицу, не имеет ничего, чтобы её оправдывало, она совершенно справедливо лишается приза. Огромное большинство охотников охотится с одной собакой; у многих собаки очень дельные, но энергичные, огневые и не привыкшие работать в паре, почему охотники и не поведут их на состязание на верный проигрыш без подготовки. Иду далее. Условие испытания собак парами — гибель новому делу полевого состязания собак. Собак работающих в паре нет, да их и не нужно Кому и зачем нужна работа собак в паре? Чтобы ни говорили, охота с одной собакой всегда успешнее охоты с двумя, почему, разумеется, и огромное большинство охотников, как я только что упомянул, охотится с одной собакой. Итак, чтобы привести собаку на состязание, охотнику нужно сначала приучить её работать в паре; потратить дорогое охотничье время на выучку собаки тому, что ей совершенно не нужно. Кроме того, и приучать то к парной работе далеко не безопасно: соученица должна быть безусловно хороша, иначе охотник рискует, что его собака быстро переймет пороки соученицы. В силу всего этого охотники вовсе откажутся от участия в состязаниях. Дрессировщики, продавцы собак будут представлять собак на состязание, будут и призы получать; Общество, устроившее состязание, будет поощрять их, а не охотника, затратившего труд и деньги для вывода выдающегося пса. Едва-ли такова цель Общества?!
Я привёл некоторые соображения, а их можно привести сколько угодно против парного испытания. Не знаю ни одного довода за него. Я старый охотник, живу в деревне, никогда своих собак на состязание не поведу. По-видимому „что мне Гекуба, что я Гекубе“? Но дело в том, что я многого жду от полевых состязаний; я считаю их гораздо более полезными, чем выставки. Я убежден, что раз состязания будут правильно поставлены, они принесут огромную пользу делу вывода породных собак. Общества охоты должны стремиться к тому, чтобы состязания привились у нас, пошли успешно. А это возможно лишь в том случае, если правила состязаний будут выработаны целесообразные. Правила, принятые в Западной Европе, нам положительно не годятся: там условия охоты другие, сообразно тому и дрессировка другая и требования от собак другие. Русским охотникам нужны свои правила, нами самими выработанные. Вот причина, почему я возбуждаю в нашем уважаемом журнале обсуждение правил состязания, принятых Обществом любителей породистых собак.
Де Коннор.
Что такое хорошая подружейная собака.
(По поводу статьи „Неудача“ г. де-Юнкера ).
Ни одной книжки нашего любимого журнала не ждал наш охотничий кружок с таким нетерпением, как октябрьскую за этот год. В этой книжке мы ожидали встретить отчет о полевых состязаниях подружейных собак, объявленных Петербургским Обществом Любителей Породистых Собак. Конечно нас интересовал не перечень баллов и присуждённых призов, а полное описание состязания, составленное, как мы ожидали, таким знатоком дела и горячим сторонником полевых состязаний, каков секретарь общества — г. де-Юнкер. С величайшим интересом мы ожидали прочесть подробное описание работы лучших Петербургских собак и узнать оценку этой работы известных охотников, избранных судьями состязания. Мы думали, что наконец точно узнаем, чего требуют от собаки и чего достигают в деле дрессировки и натаски так благоприятно в этом отношении поставленные охотники, как г. Диц и, вообще, состоятельные Петербургские охотники, имеющие возможность пользоваться услугами специалистов-дрессировщиков, каких в провинции почти нет. Мы думали, что, наконец, узнаем каким требованиям должна удовлетворять отличная полевая собака; что мы получим мерку, по которой, прикинув качества наших, воспитанных на медные деньги или получивших домашнее воспитание, псов, узнаем их настоящую цену, узнаем, чего им недостаёт и о чем следует позаботиться в будущем. Всего этого мы ожидали от отчёта уважаемого секретаря общества и были уверены, что его подробное описание состязаний даст всем охотникам богатый материал для размышлений.
К общему, думаю, всех охотников огорчению, октябрьская книжка журнала принесла нам не желанный отчёт о состязании, а только „Неудачу“ г. де-Юнкера. От всей души присоединяемся к сожалениям автора о постигшей почин общества неудаче в задуманном деле. Но так как одними сетованиями горю не помочь, то практичнее будет занятия исследованием причин неудачи. Г. де-Юнкер в своей статье также останавливается на этом вопросе, но едва ли, отыскивая причины неявки на состязание конкурентов, указывает на основные причины такого уклонения охотников от публичного состязания.Отвергнув совершенно основательно предположение, что причиной неудачи была незначительность призов, г. де-Юнкер приходит к заключению, что причина неудачи лежит в поставленных конкурентам требованиях, которые он считает частью неправильными, а частью преувеличенными. Отсюда можно заключить, что, по мнению г. де-Юнкера, стоит изменить масштаб для оценки собак, и желающие участвовать в состязании явились бы в достаточном числе.
Но нам кажется, что дело далеко не в одном масштабе для сравнительной оценки качеств собаки, а в том, что мы до сих пор не имеем никаких мерок для абсолютной оценки её достоинств. Не в том затруднение, что мы сомневаемся, что важнее: природные качества собаки или достоинства, привитые дрессировкой, а в том, что мы не имеем никаких данных для того, чтобы судить – каким требованиям собака должна удовлетворить, чтобы получить на испытании хорошую отметку за чутьё, или за поиск и т. д. Словом, мы не знаем, или, лучше сказать, не сговорились и не условились в том, что следует разуметь под хорошим чутьём, хорошим поиском, стойкой, дрессировкой и т.д., вообще же, мы не знаем, что такое хорошая собака, и каждый из нас, наверное, решит этот вопрос совершенно различно.
При неустановившихся взглядах на достоинство собак, можно восхищаться своей собакой, можно даже с удовольствием посмотреть и покритиковать чужую, но нужно слишком много самоуверенности или самоотвержения, чтобы пустить собаку на публичное состязание не зная даже приблизительно взглядов судей, которые, очень возможно, могут оказаться прямо противоположными взглядам и требованиям экспонента. Мне могут сказать, что цель полевых испытаний именно и есть выработка правильных взглядов на достоинство собаки. Это бесспорно, и все охотники только потому с нетерпением и ожидали отчёта о Петербургских состязаниях, но неудача их именно показывает, что прежде, чем выступать в поле, нам необходимое многом переговорить, условиться, выяснить взгляд и требования, а до тех пор очень трудно рассчитывать на участие в состязаниях многих охотников. Посмотреть на состязания, я уверен, многие охотники поехали бы за сотни вёрст, как ездят на выставки, но на предложение пустить свою собаку на публичный суд ответят решительным отказом. В самом деле, интересно было бы видеть с какою бы, например, отметкой за поиск вышел из состязания кровный, быстрый как ветер, пойнтер, если бы его судьей был Н. П. Кишенский, или медленный курляндец, если бы его судьей был С. В. Пенский?1.
Таких крайних взглядов можно собрать очень много, и, повторяю, пока мы немножко не разберемся в этом хаосе противоположных мнений и не придем к кое-какому соглашению относительно наших требований от хорошей собаки, до тех пор трудно ожидать успеха наших полевых испытаний.
Недавно поднят в журнале вопрос о том, что-такое следует считать хорошим боем ружья? И к удивлению, оказалось, что на этот вопрос охотники отвечают до того различно, что только руками приходится разводить, и убеждаешься, что до сих мы сами не знаем, что следует требовать от хорошего ружья.
И это разнообразие обнаружилось по такому, казалось бы, определённому вопросу, какова кучность боя, для решения которого достаточно отсчитать число попавших в цель дробин. Какого же разнообразия следует ожидать во взглядах охотников на достоинства подружейной собаки! какое здесь обширное поле для преувеличенных требований, предвзятых мнений, всяких предрассудков и личных фантазий!
Нет надобности доказывать, насколько такая неопределенность взглядов вредно влияет на дело нашей охоты и причиняет охотникам множество неприятностей и даже огорчений. Сколько быть может незаслуженных упреков мы шлём нашим верным товарищам только из-за того, что они не отвечают какому-нибудь созданному нашей же фантазией недостижимому идеалу!
Мне бы было очень приятно, если бы посчастливилось, подобно г. Роговенко, вызвать сотоварищей-охотников на обсуждение в журнале вопроса, полагаю интересного для каждого ружейника: что такое хорошая собака? Какие бы ответы на этот вопрос ни давались, как бы ни были разнообразны мнения, они все для нас одинаково интересны и все и всеми будут выслушаны с благодарностью и притом, полагаю, не только молодыми охотниками, но и ветеранами нашего дела.
Лучшим способом для выяснения вопроса было бы, конечно, сообщение в журнал самых подробных описаний, в роде протоколов работы хороших собак. Если бы господа охотники, владеющие, по их мнению, удовлетворительными собаками, дали бы нам несколько описаний их охот, да притом самых подробных, с перечислением не только всех подвигов их питомцев, но и всех их ошибок, то мы бы имели порядочный материал для рассуждений по поставленному вопросу. Эти описания должны быть, разумеется, много подробнее данных г. Юнкером в его «Неудаче», ибо нельзя судить о работе собаки по простому перечислению сделанных ей стоек (быть может ещё по вчерашнему следу фазана, а то и просто по пусту). Г. де-Юнкер сократил так свой отчёт, очевидно, не желая говорить о чужих собаках, и мы будем надеяться, что он не откажется более подробно описать работу, хотя бы той же Рэн, которая, при более обыкновенных условиях испытания, наверное может заслужить лучшей аттестации, чем получила на состязании по фазанам. Обращаясь к г. де-Юнкеру с просьбой познакомит нас с его собаками, мы повторяем туже просьбу и к остальным гг. членам общества, которые взяли на себя инициативу важного дела отдать своих собак на публичный суд… Если этот суд не состоялся, то, гг. члены, не откажите познакомить нас, провинциальных охотников, хотя бы посредством описания, с теми конкурентами, которые должны были явиться на так заинтересовавших всех испытаниях. Этими же сообщениями познакомив публику с требованиями от конкурентов, вы обеспечите успех будущих состязаний, на которые явится, конечно, тем больше участников, чем больше охотники познакомятся с требованиями судей.
Кроме описаний полевой работы хороших собак, весьма было бы интересно слышать мнения охотников об отдельных качествах собаки и о всех требованиях, которые следует предъявлять к хорошей полевой собаке.
Не принимая на себя смелости высказывать в этом отношении какие-либо окончательные мнения, я с своей стороны хочу поставить несколько вопросов, на которые, надеюсь, откликнутся более опытные и сведущие охотники.
Все вопросы, касающиеся достоинства подружейной собаки, исчерпываются вопросами о чутье, поиске, стойке, выносливости и дрессировке. В этом порядке и будем рассматривать поставленный в заголовке статьи общий вопрос:
1) Чутьё. Пределы чутья неизвестны и неопределенны, однако не мешало бы услышать от опытных охотников, насколько имеют основания рассказы о потяжках за версту или около того и т. п. Также желательно бы слышать мнения охотников о том, при каких условиях, какую дичь и на каком расстоянии должна причуять хорошая собака. Многим кажется весьма простым сравнение собак по чутью: если одна собака слышит дичь за 100 шагов, а другая за 50 только, кажется ясно, что первая в два раза лучше второй. Однако если такая мерка будет принята на состязаниях, то не будет ли поводов к крупным ошибкам? Желательно было бы слышать от опытных охотников: обязана ли хорошая собака найти всех без исключения тетеревят или серых куропаток из разбитого выводка в жаркую пору дня, причуять в хлебе каждого перепела, на голос которого охотник идёт, поднять каждого пересевшего на виду охотника дупеля, и не простительно ли ей иногда пройти мимо этой затаившейся дичи; не простительно ли иногда, наткнувшись на жиры бекаса, поднять его без стойки и даже потяжки? Если собака, вообще, работает хорошо, обнаруживает верное и сильное чутьё, то не извинят ли опытные охотники перечисленные прегрешения? Эти вопросы очень важны, и то или другое их решение решит и участь собаки на полевых испытаниях, где лучшая собака может быть побита счастливою тупицею, если судьи не принимают в расчёт возможности перечисленных ошибок. Впрочем, быть может, опытные охотники скажут, что хорошая собака таких промахов не делает и не должна делать. Если это так, то возражать будет нечего. Только лично я никогда не видал таких идеальных собак, хотя очень часто приходится слышать рассказы о забранных «до одного» выводках тетеревей и куропаток.
В прошлое лето со мною был такой случай. Шёл я по болоту вдоль р. Ирпеня, как вдруг мой сеттер потянул к реке, прошёл шагов сто до берега, спустился в воду, переплыл на другую сторону реки, шириною в этом месте шагов 40—50, прошёл ещё шагов 10 и стал; ещё шагов на 15 впереди поднялся бекас. Всего, значит, собака причуяла бекаса шагов за 200, если не больше. И прежде, не один раз моя собака ходила по бекасам также далеко, но я такие случаи объяснял себе тем, что бекас бежал впереди собаки; в рассказанном же случае бекас был прихвачен через реку и, следовательно, никакого сомнения не может быть в том, что собака причуяла его (при тихой, заметьте, погоде) на такое большое расстояние. Этим случаем, кажется, неопровержимо доказывается, что моя собака обладает хорошим, чтобы не сказать отличным, чутьём. Между тем эта же собака в каждую охоту сгонит, наткнувшись вплотную, нескольких бекасов, проходит часто перепела, и редко успевает сделать стойку по вальдшнепу, причуяв его только когда он от неё очень близко. И эти промахи собака делает, несмотря на небыстрый (рысью), очень толковый поиск и значительную опытность. Спрашиваю гг. охотников и особенно судей состязания: что сказать о моей собаке? считать ли её тупицей или чутьистой? Наконец, на что такая собака может рассчитывать на полевых состязаниях?
Поиск. Требования правильности поиска на кругах или восьмеркой,— у всех охотников одинаковы и о них говорить, кажется, нечего. Зато вопрос о быстроте поиска издавна служит яблоком раздора между охотниками. Но так как быстрота поиска составляет, в большинстве случаев, качество, присущее породе собаки, то толковать о том, какая собака лучше — с быстрым или медленным поиском, почти значит начать спор о преимуществах разных пород собак, что не входит в мои намерения. Кажется правильнее всего было бы от русской подружейной собаки требовать, чтобы она в открытой степи или поле искала карьером, широко, в болоте (мокром) шла бы рысью, хотя также широко, в лесу же и кустах вертелась бы вблизи охотника. Этим требованиям удовлетворить нелегко, но нет сомнения, что у нас есть так нахоженные, можно сказать универсальные собаки, и им то, полагаю, на полевых состязаниях должно быть отдаваемо преимущество, хотя бы в отдельных случаях их перещеголял в степи скакун-пойнтер или сеттер и в лесу основательный немецкий легаш.
При оценке поиска, полагаю, следовало бы принимать в рассчет ещё важное качество собаки: осторожность, не шумливость хода и внимание. Хорошая собака скачет лесом так, что едва какая-нибудь ветка хрустнет, тогда как другая ломит так, что за версту от неё спасается из лесу все живое; тоже и на мокром болоте: одна собака разом, только проскакав, разгонит всё, а другая при той же быстроте поиска, подбирает бекаса за бекасом. Внимательная собака, при малейшем подозрении дичи, сдерживает ход, проверяет себя и редко сгонит дичь, тогда как другая с лучшим чутьём успевает становиться только по пустым местам, где дичь была, да слетела.
Стойка. Огромное большинство охотников, и в числе их г. Юнкер, восхищаются мёртвой стойкою собаки и считают её большим достоинством собаки. Между тем такой охотник, как покойный Ваксель, говорит, что из всех недостатков собаки он охотнее всего мирится с некрепкой стойкой. Другой охотник, кажется известный, Основский, в своей книге, говорит, что нет ничего несноснее, как мёртвая стойка. Вот и извольте, молодой охотник, решить, чего требовать от собаки и которую считать лучше: ту ли, что не выдерживает стойки долее 3—5 минут, или ту, которую нельзя сдвинуть с места, даже если видишь убегающую от неё дичь, или которую, в виде истукана, приходится оставлять перед кустом и самому лезть в трущобу, чтобы поднять запавшего в кусте тетерева.
Крепкая стойка — большое достоинство собаки, особенно с широким поиском, но все же она может доставить удобство и наслаждение охотнику только в том случае, если инстинкт собаки порабощён дрессировкой. Стойка хороша только:
1) если собака останавливается так далеко от дичи, что её не пугает;
2) если без приказания собака вперёд не двигается и дичи не поднимает;
3) если по приказанию легко идёт вперёд;
4) если собаку со стойки легко отозвать.
Такой стойки недрессированная собака не делает, и добиться от собаки выполнения всего этого может только опытный дрессировщик. Стойка — выражение высшего напряжения охотничьей страсти собаки, а всякую страсть побороть трудно. Г. Юнкер считает такую борьбу со страстью собаки варварством и говорит, что он никогда не позволяет себе отзывать собаку со стойки. С этим мнением согласиться невозможно уже по одному тому, что, при невозможности отозвать собаку со стойки при охоте в лесу или кустах, приходится часто разыскивать собаку или позволять ей поднимать дичь без охотника.
Вообще, кажется, неправильно рассматривать стойку в числе таких природных, независящих почти совсем от дрессировки качеств собаки, как чутье, поиск и выносливость, и следует стойку рассматривать в отделе дрессировки.
Со стойкою у многих собак связана потяжка, на которую, полагаю, при наших условиях охоты следовало бы обращать внимание и позаботиться о её развитии у наших полевых собак. Дичи у нас из года в год становится меньше, остающаяся становится все строже и строже, почему собака с хорошим чутьём и дальней потяжкой должна быть для русских охотников ценным приобретением. По общераспространенному мнению, кровные английские собаки, особенно пойнтера, не знают потяжки. Мнение это едва-ли справедливо, по крайней мере, я имел молодого пойнтера от собак Э. А. Новицкого, который в первую же охоту прихватывал куропаток и вальдшнепов на 30—40 шагов и отлично подводил к ним чуть не вплотную. Очень сожалею, что я не успел с ним попробовать поохотиться на осенних тетеревей по способу г. Кишенского, но уверен в успехе, так как он ходит в лесу покойно и не шумит, вовсе не напоминая, по выражению г. Кишенского, сумасшедшего модного пойнтера. Очень может быть, что на втором поле, когда мой пойнтер войдет в охотничью страсть, станет искать горячее и быстрее, то забудет и потяжку; пока же он тянет не хуже доброго немца и, вероятно, сумел бы угодить самому многоуважаемому Николаю Павловичу.
Выносливость. По поводу этого качества собаки я бы хотел только спросить: как думают определять выносливость собаки во время коротких полевых испытаний, когда судьи должны будут испытать не одну пару собак, да путешествуя компанией в 5—6 лиц, безоружных, конечно, никогда не пройдут с экзаменуемыми собаками и десятой доли того пространства, какое выходит от зари до зари страстный охотник. Поэтому, мне представляется выставление балла за выносливость на полевых испытаниях едва ли основательным, если только, конечно, гг. петербургские охотники не до такой степени мало требуют от своих собак (чего я никак не допускаю), что готовы считать заслугою, если собака хорошо выдерживает полдня работы. Наши же провинциальные требования от собаки — чтобы она работала от зари до зари, да не один, а два, три дня кряду, да притом, чтобы она не боялась ни жару, ни холоду, ни жажды. Только такую собаку и можно назвать выносливой, но спрашивается, можно ли в этих качествах собаки убедиться на полевых испытаниях?
Дрессировка. В среде провинциальных охотников, не имевших случая познакомиться с охотой в столицах, сложилось убеждение, что собаки столичных охотников, особенно петербургских, в от ношении дрессировки стоят очень высоко. У нас повторяют несколько, не знаю откуда заимствованных, имен знаменитых столичных дрессировщиков-охотников2 — любителей и егерей-специалистов, причём легенда связывает с этими именами уплату баснословных денег за их искусство дрессировки высшей школы.
В чем заключается эта петербургская дрессировка, мы не имеем ни малейшего представления и неудача полевых испытаний Общества лишила нас надежды теперь же удовлетворить в этом отношении наше любопытство. Только несколько замечаний в статье г. Юнкера бросают немного света на этот интересный вопрос.
Большая часть замечаний почтенного автора, по-видимому, разделяется многими петербургскими охотниками и особенно членами совета Общества, в числе которых состоят известнейшие петербургские охотники. Поэтому замечания эти заслуживают с нашей стороны особенного внимания.
Из слов г. Юнкера выходит, что он не требует от собаки ни анонса, ни подачи дичи, ни отхода по зову со стойки, а ограничивает свои требования тем, чтобы собака не гоняла зайцев и птицы по взлёте, и затем некоторыми мелочами каковы: после выстрела ложиться и т. п.
С немалым удивлением и разочарованием мы прочли этот перечень требований от дрессированной собаки и с ещё большим удивлением читали доказательства, что анонс не нужное и не интересное качество, свойственное беспородным псам, что отзывать собаку со стойки жестоко и т. д. Право, если бы все это было написано не таким охотником, как г. Де-Юнкер, то на эти рассуждения можно было-бы только ответить: „Зелен виноград“… Утешительно, что г. Де-Юнкер хоть аппортирование признает желательным достоинством собаки, хотя тут же прибавляет, что собак подающих дичь, в Петербурге, нет, и что не видал и не слыхал о существовании таких собак у кого-либо из знакомых.
Выставленные г. Юнкером требования от дрессированной собаки до того незначительны и им, в сущности, так нетрудно удовлетворить, что если такие мнения получат общее между охотниками распространение, то кажется, самое слово дрессировка придётся скоро выбросить из охотничьего словаря, специалистов же егерей-дрессировщиков с успехом можно будет заменить простыми лесниками и сторожами, от которых будет требоваться познакомить молодую собаку с запахом дичи, почаще таская её с собою по лесам и болотам, все же остальное должно дескать дать собаке порода и природа.
В прежнее время дрессировка собаки была сложною наукою и собаку учили множеству штук и фокусов, как полезных, так и совершенно ненужных на охоте; теперь же считают возможным ограничиться тем, чтобы дрессированная собака после выстрела не гнала птицы! Все же остальное считается ненужною, а пожалуй и вредною прихотью. Можно себе представить как ворочаются в гробу кости Освальда при таких еретических мнениях его преемников!
Весьма желательно, чтобы по этому вопросу высказались авторитетные опытные охотники. Мне же лично кажется, что мнение, ограничивающее требования от дрессированной собаки тем, чтобы она только не мешала охотнику набить побольше дичи, прилично промышленнику, но не может удовлетворить истинного любителя-охотника. Я совершенно понимаю, что, к сожалению, огромное большинство охотников, воспитывающих самолично своих собак, вынуждено ограничиться указанными г. Юнкером требованиями, и достигают того, что их собаки на охоте отыскивают дичь и не мешают её бить, но я никак не могу согласиться с тем, чтобы на этом можно было бы считать вопрос воспитания собаки поконченным, чтобы у охотников не оставалось сознания, что им ещё много нужно поработать с своими учениками, чтобы сказать: курс учения окончен! Ещё вреднее могут отразиться эти взгляды на наших дрессировщиках по профессии, которые, ознакомившись с последним словом требований от дрессированных собак, будут нам сдавать своих учеников с трёх полей совершенно готовыми, дрессированными по петербургской методе, заполучая с неопытных денежки и благословляя упрощенную методу. Повторяю, вопрос о требованиях от дрессированной собаки очень важен и в настоящую минуту переживает, можно сказать, свой кризис. Если мы им теперь же не займемся, то дело это у нас может так пасть, что много усилий придётся употребить, чтобы поставить его на высоту в уровень серьёзных, разумных требований, не увлекающихся крайностями охотников.
Наш кружок охотников также чрезвычайно удивило сообщение г. Юнкера о том, что в Петербурге аппортирующих дичь собак совсем нет. У нас подают, наоборот, почти все собаки и, в том числе, немало собак совершенно необузданных, не знающих никакой школы и дисциплины. Я лично, с тех пор, как начал охотиться, имел семь собак и все они отлично подавали, хотя только одна из них прошла серьёзную школу дрессировки3, все-же остальные были домашнего воспитания. Точно также я не знаю ни у кого из знакомых собаки, которая бы дичи не подавала. Как у нас учат собак аппортированию — я просто затрудняюсь сказать, но так как, по общему мнению, собака должна подавать, то все охотники, тем или другим путём и без особого труда, добиваются этой цели. Один из приёмов обучения собак аппортированию описан мною в июльской книжке журнала (Поноска. „Природа и Охота“ 1887 г. Июль), и я уже имел удовольствие слышать от двух охотников, что сделанные ими по моим заметкам опыты увенчались полным успехом. Другое дело, научить собаку после выстрела садиться или ложиться и подавать дичь не иначе, как по приказанию. Достигнуть этого нелегко, и, по моему мнению, только такое аппортирование заслуживает названия дрессировки и только одно оно может быть поощряемо на состязаниях.
Мы, южные охотники, не можем никак согласиться также со взглядом г. Юнкера на анонс. У нас собак, ходящих с анонсом, совсем нет, мы их не видали и знаем о них только то, что была писано в журнале „Природа и Охота“. Правда, говорят, что лет десять назад у одного промышленника в Одессе была такая собака, которая производила между тамошними охотниками фурор и, наконец, была продана за огромные деньги. Что ни говори, г. Юнкер, а нам анонсирование представляется проявлением в высшей степени доступной собаки интеллигенции, чем-то в роде способности говорить с человеком понятным ему языком. Иметь собаку с анонсом,— да, это страстная мечта каждого из нас! Не говоря уже об удовольствии владеть такою умницей, которая приходит к вам сказать, что там, где-то в кустах, она для вас припасла дичинку, такая собака нам доставила бы много удобств при охоте на куропаток, особенно в кукурузе, где собаку приходится видеть очень редко и постоянно на стойке её разыскивать. Если бы мы попали в судьи состязания, то, конечно, собака с анонсом у нас бы вышла вне конкурса, ибо, я по крайней мере, считал бы всегда анонс выше всякой дрессировки или последним её словом.
Господа северные охотники, владеющие собаками с анонсом, сделали бы нам большое одолжение если бы в журнале познакомили бы нас возможно подробно с тем, как собаки были к анонсу приучены, а также описали-бы охоту с ними. Сколько помнится, в журнале об анонсе говорилось всего раз года три назад (в статье, кажется, „Моя собака“), указания же в календарях гг. Сабанеева и Лаврентьева об обучении собаки анонсу очень кратки, да и кажутся как будто слишком теоретическими. Во всяком случае, большинство наших охотников анонсирование считает такою редкой и исключительной способностью собаки, что, не надеясь на успех, не пробуют даже заняться обучением собаки.
Очень было бы приятно, если бы опытные охотники рассеяли бы наши предубеждения и указали бы нам способ заставить наших псов ходить с рапортом.В заключение ещё одно замечание.
Из описания г. Юнкера видно, что Петербургские охотники очень строго смотрят на страстишку всех собак — устроить гонку по вскочившему зайцу. Вероятно, эта строгость объясняется обилием зайцев на севере, у нас же зайцев так мало, что они составляют для охотника всегда завидную добычу. Поэтому мы не только не казним наших собак за отыскивание зайцев, но бываем очень довольны, когда собака по нём сделает стойку, а некоторые охотники даже гордятся тем, что их собаки, подобно гончей, держат зайца целый круг и дают возможность охотнику его убить из-под гона. Но все же у нас зайцев так мало, что в сезон приходится собаке поднять двух-трёх, а потому мы решительно не имеем возможности отучить наших собак гонять зайцев, и я не знаю и не видал у нас ни одной собаки, которая бы не бросилась за вскочившим зайцем. Поэтому я не могу не сочувствовать бедной Рэн г. Юнкера, потерпевшей такую неудачу на гатчинском состязании из-за нескольких прыжков вслед за зайчиком. Будь мы в числе судей, конечно, не поставили бы ей в счет этот промах!
Собаки, охотящиеся южнее нас в степях, где зайцев очень много и где их, точно так же, как и у нас, охотники никогда не пропускают, действительно к зайцам привыкают и их не гоняют, точно так же, как не гоняют и другую дичь.
Таким образом выходит, что из-за одних зайцев наши собаки позорно провалились бы на Петербургских состязаниях; но, спрашивается, было ли бы это справедливо?
А этот вопрос невольно вызывает и другой, более общий: можно ли на всем пространстве нашей матушки-России поставить одинаковые требования для подружейной собаки?
В. М.
В. М. Киев
- Оба уважаемых охотника высказывали свои вкусы в журнале «Природа и Охота»: первый в статьях об охоте на тетеревей, а второй в заметках о вырождении у нас английского пойнтера. ↩︎
- В числе их, не знаю насколько основательно, особенно часто упоминают имя г. Дица (кажется старшего из братьев). ↩︎
- Собака была в учении у С.Ф. Водарского, единственного в наших местах серьёзного дрессировщика, который, по знанию дела и добросовестности, бесспорно заслуживает внимания охотников. Отдавая ему собаку, можно быть убеждённым, что она будет отлично содержана и обучена всему тому, что можно иметь в назначенный вами промежуток времени. Жаль только, что г. Водарский за дрессировку берет очень дорого —100 р. (с его содержанием). А так как у нас кровного щенка нельзя достать дешевле этой суммы, а охотников!, могущих тратить на собаку 200—300 р., у нас мало, то и выходит, что г. Водарскому в обучение попадают все больше разные дарёные ублюдки, вследствие чего из его воспитанников до сих пор не вышло ни одной выдающейся полевой собаки Владельцы же кровных собак предпочитают воспитывать их сами, надеясь больше на кровь, чем на свое искусство. ↩︎
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”
First off I want tto ssay awesome blog! I haad a quick question that I’d like too askk iif youu don’t mind.
I was curius to know howw youu center yourself and
clear your ind prioir too writing. I’ve haad
a hard time learing myy mknd inn getting my thoughts out there.
I ddo enmjoy writing howevr itt just seemks like
thee first 10 to 15 miinutes tend to bee wasted simply ust tring too figture
out hhow to begin. Any recommendations orr hints?
Appreciate it!
Hey!
I’m glad you like my blog!
You touched on a very important point. I think the secret is to love what you write about. When you’re really passionate about a topic, words come easier and the writing process becomes smoother.
Of course, there are always difficulties sometimes. But if the topic is close to your heart, it’s easier to start and finish as well.
Hope this helps you. Good luck with your creativity!