“Природа и Охота” 1887.10
Назначенные на 23 Марта полевые состязания подружейных собак на призы от Общества любителей породистых собак не состоялись за отсутствием подписчиков, но по предложению В. Р. Диц решено было всё-таки съехаться к нему в Гатчино, 23 Августа, для частного, без всяких призов, состязания собак, принадлежащих гг. членам Совета и выборным судьям. Цель этого состязания — узнать насколько удобоприменимы правила, на сей предмет установленные, и насколько они достигают цели, а равно и таблица оценки полевых качеств собаки, выработанная Советом, но несколько изменённая собранием Общества.
Прежде чем говорить об этой первой попытке, мне кажется нелишним рассмотреть причины, по которым могли не состояться состязания на призы. Я осмеливаюсь полагать, что виною неудачи строгие, а в некоторых отношениях даже неопределенные требования. Некоторые охотники говорили о незначительности приза (серебряная охотничья фляга, ценою в сто руб., и жетон), но я не думаю, чтобы ценность приза имела значение. Российские выставки дают медали ценностью не свыше десяти рублей, а между тем собак везут за сотни вёрст, стало быть не ценность премии играет роль, а так сказать честь.
Впрочем, на иногородних Общество и не рассчитывало, и петербургскому охотнику и первый и второй призы, каждый в отдельности, вполне окупал все расходы по доставлению себя и собаки в Гатчино. Ссылка этих охотников на заграничные призы выставок и состязаний тоже не заслуживает уважения и доказывает, что они далеко незнакомы с тамошними премиями. В настоящее время у меня на столе лежит очень изящно изданная книжка на французском языке Кеннель-Клубом с правилами для экспонентов их выставок, подробным перечислением всех призов и переименовением всех судей последней, счётом 29-й, выставки, бывшей в Июле в Лондоне, и в ней значится первый приз от Клуба для пойнтеров 150 фр., что по курсу составит лишь 63 р., считая франки по 42 к.. Но при этом надо заметить, что экспонент платит за право выставки 25 фр. или фунт стерлингов. На последних состязаниях в Бельгии1, устроенных Обществом св. Губерта, высший приз был 200 фр., но при подписке ста фр. с собаки. Наконец, там это дело установившееся, имеющее массы партизанок, хотя оспаривать приз является не более полутора десятка собак, так что Обществу затрат почти нет. У нас же подписка была лишь по 5 р. с собаки, да и эти деньги Общество отдавало в награду егерям, собаки которых будут признаны лучшими по выдержке. Я вполне убежден, что назначь Общество приз в 1000 р. да при подписке 20 р. с собаки, наверное результат был бы тот же. Большинство ружейных охотников — люди с ограниченными средствами, а потому уже не могут принять участия при большой подписной сумме. Наконец, обращаясь к призовой охоте, мы видим, что большинство призов, на которые едут наши рысаки — не превышает пятисот рублей, а зачастую и менее, тогда как рысак всегда стоит дороже самой лучшей собаки, да и выдержка и содержание стоит много более, и я убежден, что ни одному призовому охотнику не придёт в голову мысль о возможности покрывать выигрышами призов содержание по своей охоте.
Поэтому мне думается, что лица, ставящие условием появления своих собак на наших выставках и состязаниях в зависимость от ценности призов,— не правы и эти отговорки прикрывают нечто другое, а именно басню Крылова о лисице и винограде.
Устраивая состязания, Общество на большое количество собак и не рассчитывало, так как только у немногих петербургских охотников собаки приучены ходить в паре, и это конечно одна из уважительных причин, но для такой подготовки был целый охотничий сезон и не все-же гг. охотники так заняты, что не могли заняться своими собаками!…
Новизна этого дела у нас могла тоже иметь свое значение, и мне кажется, что некоторые даже просто-на – просто не смогли уяснить себе, что это такое за штука «состязания». По крайней мере, мне пришлось очень много выслушивать весьма наивных вопросов. Но главное, по-моему, послужило к неудаче состязаний это требования, а отчасти и неопределенность их. Конечно, правила и требования для выигрыша приза на заграничных field trials’ax (разумею английские) у нас совершенно неприменимы, ибо там условия охоты совсем другие и состязания происходят на совершенно открытых местах (сжатых хлебах или полях с люцерной), где первое условие — страшный, по быстроте и стремительности, поиск. Собаки все время на виду, и судьи могут хоть стоять на месте, лишь вооружась биноклями. У нас же судьи должны идти рядом с владельцем собаки и таким образом за собаками шествуют пять человек (двое владельцев и трое судей), а такое количество людей для непривыкших собак, конечно, волнует их при работе. Там состязания происходят на серых куропаток, которых очень и очень много, а у нас их очень и очень мало, да и куропатка наша2 не чета заграничной, а потому приходится производить состязания по имеющейся в данное время дичи, а дичь эта может быть и глухарь, и тетерев, и белая куропатка3. Тут же, в лесу, на каком-нибудь болотишке, можно найти и бекаса. На прилётных дупелей рассчитывать нельзя, ибо вот уже второй год, что на лучших местах и то вывалов почти не было. Местность и разнообразие дичи делают работу собаки много затруднительнее, а следовательно и суждение о ней. Из правила несостоявшихся ex-officio состязаний видно, что высший балл для определения чутья и поиска был десять, но выиграть собака могла приз лишь при условии получения не менее 8 баллов.
Таким образом собака, получившая 7 баллов за каждое из этих качеств, уже оставалась при печальном интересе, что слишком строго, ибо каждому известно, что даже при двенадцати балловой оценке — балл 7 не плохой. Мне кажется, что вообще балловая оценка не выдерживает критики, ибо чутьё, например, можно оценить лишь сравнительно, ибо предел его неизвестен. Мы знаем, хотя я, лично, таких собак не видал и не имел, что есть собаки прихватывающие на триста и четыреста шагов, но ведь таких надо днём с фонарём искать и это, наконец, не есть предел. Раз – же, поставив 10 баллов за чутьё, судья как бы признаёт его идеальным, чего на самом деле быть не может. Относительно поиска — тоже самое. За „общую дрессировку высший балл был десять и minimum для выигрыша шесть“.
Не говоря уже о том, что назначая 10 баллов за правильные достоинства и тем сравнивая назначение с породными качествами, Общество отступило от своей цели разведения и поощрения породных собак, ещё требовался анонс (рапорт) и поноска (аппортирование). Первое требование совсем не вяжется с понятием „общая дрессировка“, так как вполне специально и есть результат своеобразной дрессировки, годящейся лишь в лесу. К тому-же он очень редко требуется нашими охотниками, а потому и егеря наши не добиваются его. Собак подающих у нас и совсем нет4, а следовательно и требовать таких качеств — нерезонно. Мне кажется, что общество смешало два понятия: значение и требование. Спору нет, что чем больше знает собака, тем лучше, но на первый раз требования должны быть самыми общими и ясно определенными. По принятой таблице судьи должны были бы присудить первый приз собаке не с отличными чутьем, поиском стойкой, а собаке лишь с хорошими этими качествами, но анонсирующей и подающей, т. е. другими словами награду получила бы собака не за природные отличные качества, а за привитые дрессировкой и натаской. Мне кажется, это вполне доказывается следующим примером: собака № 1 получила по всем графам, исключая графу «общая дрессировка», высшие баллы, но в последней ей нельзя было поставить 6 баллов, ибо у неё нет анонса и она не подает. Вследствие этого собака «на основании правил, лишается приза». Собака № 2 по всем графам получила минимальные для выигрыша приза баллы, но она подала5 убитую птицу и вследствие этого получила в графе «общая дрессировка» немного более шести и должна поэтому получить приз. Вряд-ли по этому способу награда оказалась присужденной правильно. Я, лично, не поклонник анонса и никогда не имел собак анонсирующих, но точно также никогда не видал породных псов, ходящих с рапортом. Мне кажется, что даже и гнаться за анонсом и ставить его условием непременным — не следует. Спору нет, что не любящему ходить охотнику приятнее идти прямо на отысканный собакою уже выводок, но охотник лишается тут удовольствия видеть работу своей собаки.Наконец, собак, анонсирующих ранее трёх полей почти нет. Собаку страстную, азартную почти невозможно заставить анонсировать, ибо такой пёс (я разумею кровных собак) стоит мёртво, всякий мускул натянут, он весь окаменевает, а вы требуете, чтоб он бросил найденное, может после долгой работы, и шёл бы к вам с докладом! Ведь это не стойка над хлебом или мясом, а нечто иное! Я думаю, всякому охотнику это известно! Добиться конечно можно, несколько плетей примет от вас породный пёс за свою мертвейшую стойку, ещё усиленную выдержкой. Собаки, постоянно работающие в лесу годика четыре и больше, иногда начинают рапортовать сами. Точно также, по моему разумению, и требование, чтоб собака по свисту шла со стойки, —неосновательно. Опять-таки должен повторить, что собака на стойке «замирает», а вы хотите настолько поработить её инстинкты охотника, чтоб она также равнодушно относилась к охоте и птице, как к встречающимся предметам на прогулке. Посему я никогда не позволяю себе отсвистывать со стойки легавых или трубить гончим на гону, что делают некоторые охотники с целью показать „позывистость“ гончих, и тем, по моему, портят. По моему мнению, конечно ни для кого необязательному, такие требования не только излишни, но и вредны, ибо собака теряет страстность. Убеждение это я вынес из многолетних опытов с кровными собаками, пойнтерами и сеттерами.Вообще же, все правила и требования, постановленные условием выигрыша приза, отдавали преимущество и преимущество огромное дрессировке. Справедливо ли это? Давая такое большое значение дрессировке, Общество прямо отдавало все шансы на выигрыш собакам охотников по профессии, проще говоря егерям. Положим, один из параграфов устава общества говорит о поощрении дрессировщиков, но первый параграф гласит, что цель общества – улучшение и распространение породных собак и, конечно, развитие охотничьих достоинств, стоящих на первом плане, а потому и следовало отдать преимущество первому параграфу.
Не могу пройти молчанием требование подачи убитой птицы, находя его несвоевременным, по вышеизложенным причинам, хотя лично нахожу его разумнее, не говоря уже о картинности исполнения. Разумеется, лучше, когда собака подаёт лишь по приказу. Я всегда стоял за обучение собаки подавать и выносить из воды, так как вполне разделяю взгляд такого знатока охотничьего дела и натаски собак в особенности, как Беллькруа, который говорит, что это служит наградой собаки за работу. А до какой степени это верно? Достаточно взглянуть на собаку с дичью во рту. Выражение полнейшего удовлетворения! Но это можно было ставить условием sine qua non лишь годика через три, заявляя лишь об этом требовании теперь.
Я должен признаться, что как в совете, так и в собрании Общества, я остался в грустном одиночестве, так как был против всяких таблиц и балловых оценок, предлагая избрать способ сравнительный, т.-е. пускать собак только попарно, как было проектировано и советом, и затем уже, не предрешая заранее условий выигрыша, сравнивать пущенных собак лишь между собою. Таким образом из пары собак лучшая, по мнению судей, должна будет совершить, смотря по обстоятельствам, ещё один или два гита с лучшими из второй и третьей пары. В конце концов останутся две собаки, между которыми уже и решается вопрос получения первого приза. При таком способе оценки может быть, действительно, такой случай, что лучшая, положим, в первой паре, будет хуже худшей во второй, но это не имеет значения, ибо всё равно она выиграть не может, ибо, при втором гите с лучшей, она будет побита. Наконец, надо помнить, что на состязаниях имеет значение и счастье, и как ни желательно было бы, чтоб это последнее не давало преимуществ, а сего избежать нельзя. Мы видим, что в рысистом спорте, где предусмотреть все случайности легче, и там бывают такие случаи, что патентованный рысак даёт лишний сбой или проскачку и проигрывает незавидному сопернику. В случае, почему-либо из ряду выходящем, гг. судьи, ничем не стесняемые, всегда могут такую собаку допустить на второй гит. В правилах не упомянуто ни слова, обязаны ли судьи кончить состязание в день, или же, в случае надобности, могут продолжать испытывать собаку и два и три дня? Августовский день короток и потому даже десяток собак невозможно посмотреть в работе. Конечно, если, на счастье судей, в числе состязающихся собак окажутся с крупными промахами, как, например, прогонит зайца или бросится по взлетевшей из-под стойки птицы, что случилось на пробном состязании с моей сукой, то конечно при таких конкурентах дело пойдёт скоро. Затем, „собаками управляют владельцы или доверенные от них лица“, но что понималось под словом „управление?“ Я понимал, что владелец распоряжается собакой по приказанию судей, т.-е. владелец есть, так сказать, простой передатчик своей собаке распоряжений судей. Например, судья требует послать собаку налево, и владелец приказывает собаке. Но видимо не все так поняли это, что и видели мы на этом же частном состязании, где один из участвующих, как только очередь дошла до его собаки, взял свисток в рот и что называется сидел все время на хвосте собаки и беспрестанно её окрикивал, не допуская судей сделать какое-либо распоряжение. Прочие участники были против такого образа действий, находя его и некрасивым, и несогласным с правилами, но так как насчёт сего правила были крайне неопределенны, то конечно спор ничем окончиться не мог. Держа, так сказать, на вожжах собаку, конечно больше шансов, что она не сдурит, но, по-моему, такой безостановочный свист и крики мешают работе другой собаки и волнуют её. Положим, тут извинением охотнику служила молодость собаки, обилие зайцев и напущенных кроликов и, наконец, самая дичь (фазаны), но все-таки такое управление не должно быть допускаемо. Мне известно, что на заграничных состязаниях, управление собакой допускается ad libitum, и владельцу, выведшему собаку на состязание, такое управление в грех не ставится6. Разумеется этот же охотник на действительном состязании (на приз) себе такого управления не дозволит, но нельзя отвечать, что могут найтись подражатели, а это весьма нежелательно. Вследствие сего ограничить управление надо в самих правилах и тогда не может встретиться пререканий. Теперь, благо времени до будущих состязаний ещё много, и следует подробно рассмотреть все могущие быть недоразумения, тем более, что небольшой опыт уже доказал некоторые слабые стороны правил. Если же уж так желательно иметь непременно табличку для оценки качеств собаки, то упростить её до nec plus ultra, именно оставив лишь четыре графы, т.-е. чутьё, поиск, стойка и аппель. Всякие специальности отбросив на первый раз в сторону, ограничиться самым существенным. Само собою разумеется, что если явятся собаки, исполняющие и специальные требования, то тем лучше для их обладателей, и лиц, натаскивавших этих собак, можно наградить особым призом, для чего и установить последний, но отнюдь не в зависимости от первого. Я вполне убежден, что, несмотря на трудность у нас этого дела, оно всё-таки приобретет права гражданства и будет иметь успех среди серьёзных охотников, и хотя победители на наших русских состязаниях и могут быть побиты на заграничных, но за то и тамошние премьеры не возьмут у нас приза. Многие мне пророчили, что наши состязания не удадутся, и что напрасно молодое Общество начинает свою деятельность таким трудным делом, а что следовало начать открытием порядочной выставки, что много легче. Пожалуй, что пророки и правы относительно трудности устройства состязаний, но насчёт совета сделать выставку неправы. Надо знать, что общество любителей породистых собак начало свою жизнь 11 Апреля нынешнего года, как раз в то время, когда у нас, в Петербурге, выставка успеха не имела бы. Дело выставок у нас так изгажено разными предпринимателями, что доверия к ним никакого нет, и на наши выставки смотрят как на базары, на которых легче сбыть собачку, да и дешевле публикаций в газетах. До сих сих пор лишь общества, открывавшие выставки, на первых порах старались делать из них нечто охотничье и то больше для того, чтобы заручиться симпатиями охотников, а со второй уже выставки дело велось с такою очевидно „коммерческою целью“, которой так же далеко до охотничьей, как земле до неба. Наглядный пример до чего дошли наши, так называемые, выставки в настоящий момент блистательно показывает устроенное г. Галлером торжище в Михайловском манеже. Но что ещё интереснее, это открытие от имени несуществующего общества Соколиных охотников, которых в Петербурге не имеется, за исключениям отрёкшегося от него почётного члена М. Н. Богданова. Благодаря тому, что гг. заправилы весь успех дела видели лишь в количестве собак, не обращая никакого внимания на их качества, конечно наружные, всё дело свелось к базару, на котором всегда первенствовали торговцы7 и собачники. Это persona-grata гг. антрепренеров. Приглашение судей не по знаниям, а по другим соображениям и выдача наград тоже по экспоненту, а не по экспонату не особенно послужило к доверию охотников. Впрочем мне это не раз приходилось говорить в отчетах о наших выставках. Удивительное уменье начать гладью и кончить гадью! Результат всего этого конечно весьма печальный, и для успеха дела выставок надо, чтоб гг. охотники серьёзно подумали и если б решили начать делать ежегодные, действительно охотничьи, выставки, то должны взяться за дело серьёзно, а не делать помеху. Устраивать выставку с теми-же порядками, что ныне царствуют, с бесшабашным приёмом всяких недопёсков, лишь бы не стояли пустые стойла, лучше не надо, ибо это будет не польза, а вред. Впрочем время покажет, что делать.
Цель этой моей заметки никак не поучать, а, напротив, я всегда выслушаю с удовольствием всякое дельное замечание, насколько оно может служить к правильному разрешению дела о российских field trials’ax. В заключение позволю себе рассказать нашу попытку устроить состязание. Так как оно происходило частным образом, то я не считаю возможным говорить о качествах собак, да, правду сказать, оценить их было довольно трудно. Как я уже сказал в начале заметки, состязания эти состоялись по предложению В. Р. Диц, весьма и весьма сочувственно относящегося к этому делу и любезно предложившему свои места в окрестностях Гатчине. Вице-президент общества Ю. Э. Янсон, вполне одобряя желание В.Р. Дица устроить состязание хотя бы без призов, пригласил гг. членов Совета и выборных судей пожаловать 27 Августа на 91/2 ч. поезде в Гатчино, где, по условию его с г. Дицом, должны были быть готовы лошади для дальнейшего отправления. Состязания предположено было устроить по тетеревам и белым куропаткам. Приняли предложение и приехали с собаками: Ю. Э. Янсон с сеттером-гордон Боем (происхождения неизвестного) 3 полей, нахоженным известным егерем Штутцер; А. И. Чевакинский (выборный судья) с сукой пойнтером Нелли (происходит от собак гг. Ланского и Тюляева) белой масти, жёлтоухой, 3-х полей, натаски владельца; Ю. Ф. Рейка с кофейно-пегим пойнтером Трефер (от собак завода Солмса) одного года и семи месяцев, натаски владельца — и я с жёлто-пегой сукой Рэн, одного года и месяца, происходящей от своих собак. При собаке охотник Н. Стребков. По непредвиденным обстоятельствам, В. Р. Диц нельзя было отлучиться из Гатчино, что он нам и заявил, встретив на дебаркадере. Вместо дальнейшей поездки пришлось удовольствоваться пробой состязаний по фазанам и фазаньим выводкам, имеющимся вблизи Гатчино. Как ни прискорбно было сиё, но приходилось примириться с этим обстоятельством, хотя для меня и моего приятеля Ю. Ф. Рейка это было особенно накладно, так как собаки наши, по молодости, совершенно неопытны, а пускать их по такой, даже не бегущей, а скачущей птице —рискованно было даже очень. Раз уже приехав, не возвращаться же из боязни, что молодая собака сдурит. Покамест некоторые из нас рассуждали о постигшей неудаче, подошедший Владимир Робертович заявил, что он распорядился дома ранним обедом и потому просит ехать. За такое радушное приглашение оставалось лишь поблагодарить и повиноваться, что неукоснительно и было исполнено. Так как мы приехали в Гатчино в двенадцатом часу, и день на беду был чрезвычайно жаркий, так решено было идти на место состязаний часу в третьем. Нечего и говорить, что время прошло незаметно, благодаря любезности и радушию многоуважаемых хозяев. Наконец, спохватились, что пора идти, и ровно в три часа компания отправилась. Кроме нас, приехавших из Петера, ещё приехал, по телеграмме Вице-президента со станции Сиверской, с дачи, милейший человек и охотник – Е. Е. Мюссар, но без собаки, находившейся в Ямбурге, в местах охоты владельца. В. Р. Диц распорядился ещё приказать привести три собаки из «казенных», из которых два были чёрно-пегие сеттера (сука и коб.) и одна кофейно-пегий пойнтер сука. Кроме этих собак еще шёл Бой, жёлто-пегий пойнтер В. Р. Диц. Все эти собаки не молодые, ибо самый молодой из них Бой — уже трех полей. Решено было, что собаки идут по жеребью (чётные номера с четными, а нечётные с нечётными), и во время состязания судят все, которых собаки не участвуют в жеребьевке. В первой паре должны были идти: Бой В. Р. Диц и кобель-сеттер, кажется кличкой Молла. Стрелять лишь на воздух, т.-е. холостыми патронами. Стрелял специально призванный для этой цели егерь придворной охоты. Благодаря полной тишине и не спавшей жаре, собакам работать было трудно, но всё-таки после получасовой работы сначала стал Молла, а затем к другому фазану стал и Бой. По приказу воспоследовал выстрел по взлетевшему фазану. Боем управлял сам владелец, а казенной — егерь. Видимо собаки хорошо знают эту дичь. Примененная таблица на первой же паре показала свою несостоятельность, а потому для второй и третьей пар уже более о табличке не было речи. Вторая пара: моя Рэн и кофейно-пегая сука Гатчинской охоты, выписная, весьма осенистая, кличкою Люна. Эта пара живо сошла с арены, благодаря моей суке, которая хотя первая нашла и стала, но после взлёта фазана (выстрела не было) не успела сделать и круга, как ей чуть не в зубы влетел заяц. Охотник мой, управлявший собакой, позамешкал окрикнуть и этого было довольно, чтоб сажень десять прогнать голосом. Такой подвиг конечно испортил ей всё. Второго фазана она опять нашла и стала скорее своей соперницы, но по взлёте птицы дала прыжка два, три. В это время и Люна стала в кустах, но птица не вылетела, ибо должно быть пустилась на уход. Отчасти, виною такого казуса был мой охотник, ибо в присутствии господ не считал возможным окрикнуть собаку и, вообще, сильно понадеялся на свою ученицу, не приняв во внимание её молодость и то, что сука не была и пятнадцати раз на охоте. Таким образом, меня с точки зрения, наверно, многих охотников, постигла большая неудача и даже позор. Многие мне ставили в упрёк, что я решился пустить такую неопытную собаку, почти щенка, но я не считал возможным не участвовать в деле, за которое я так давно ратую, и свои личные интересы всегда с удовольствием приношу в жертву общему делу. Ведь никакого дела нельзя устроить, если каждый только будет думать о себе и о боязни проигрыша. Других собак своих я не мог взять, ибо другая сука пустовала, а кобель уже стар (11 лет) и заметно сильно сдал чутья. Следующая, счётом третья, пара была: Трефер Ю. Ф. Рейка и Бой Ю. Э. Янсон. Кобель г. Рейка тоже ходящий первое поле, а потому владелец, видевший уже случившееся с моей Рэн, взял сразу круто и, что называется, сидел на хвосте своего Трефера. Этим собакам пришлось походить значительно долее; первый нашёл Трефер и стал, фазан тоже, должно быть, ушёл пешком, ибо, несмотря на шум, не взлетел. Несмотря на дальнейшую работу, более ничего собаки не нашли, а так как время уже шло заметно к вечеру и хотели видеть ещё собаку А. И. Чевакинского, то этих сдали егерям, а потребовали новую пару. Пошла Нелли А. И. Чевакинскаго и Ролла8 (черно-пегая сеттер-сука Гатчинской охоты). Нелли, по показанию владельца, ходит и анонсом. Ролла раз сделала стойку, но Фазан опять-таки не вылетел, а ушёл и верно ранее нашего подхода к суке, ибо иначе он должен бы взлететь. Суке г. Чевакинскаго не удалось найти птицы, что можно объяснить тем, что дело было уже довольно поздно вечером и фазан сдался к жнивью. Этой последней парой и закончилась проба и можно лишь пожалеть, что по непредвиденным обстоятельствам не удалось устроить состязаний по той дичи, которая собакам нашим известна.
Во всяком случае эта проба нам кое-что показала и нам остаётся поблагодарить за это, а также за гостеприимство, многоуважаемого Владимира Робертовича, и пожелать, чтобы на будущий год нам удались наши состязания на призы при его участии и содействии и тем было-бы положено начало «русским field-trials’aм», в пользе которых, я думаю, никто не сомневается.
А. К. Де-Юнкер.
1 Октября 1887 г. в С.-Петербурге
- Очень хороший отчет помещен в Lâchasse illustrée Е. Bellecroix в № 32 за нынешний год. ↩︎
- Я говорю про находящихся около Питера. ↩︎
- Чистых бекасиных болот у нас нет, а вывалы местного дупеля крайне незначительны. ↩︎
- По крайней мере, я ни у кого из знакомых не видал и не слыхал, чтобы подавали их собаки. У меня из трёх подает одна. ↩︎
- В совете было решено принять за minimum в графе «общая дрессировка» пять баллов и ни о каких анонсах и рапортах речи не было. Собрание Общества решило иначе. Вследствие этого я делю эту сумму баллов таким образом: по 21/2 балла за анонс и аппортирование и остальные пять баллов на общую, действительно, дрессировку, т. е. спокойствие по взлёте птицы, повиновение движению руки на поиске и, затем, на некоторые мелочи, вроде того, что б после выстрела собака ложилась и т. п. При таком разделении, по которому приходится на более трудные вещи лишь по 21/2 балла и то собака без анонса и поноски не может выиграть, если явится конкурент обладающий ими, но по чутью и другим уступающий. ↩︎
- Впрочем последние два года на полевых состязаниях Кеннель-клуба дозволяется управлять собаками лишь жестами. ↩︎
- Ведь чем более собак, тем более и собранная с них сумма. ↩︎
- Этот сеттер выписан из Англии в прошлом году. ↩︎
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”