“Природа и Охота” 1894.5
Фильд трейяльсы Кеннель клуба должны были начаться в этом году 3-го апреля; затем, на 10-е, 11-е и 12-е апреля объявлена была выставка собак в Кристал Палляс, возле Лондона, на 17-е и 18-е фильд-трейяльсы Английского сеттер-клуба, и на 24-е фильд-трейяльсы в Шевсбюри. Вследствие этого, английские охотники, желавшие показать своих собак во Франции, просили здешние общества назначить их пробные испытания ранее обыкновенного, и просьба эта была исполнена.
Нормандские фильд-трейяльсы объявлены были на 27-е, 28-е, 29-е и 30-е марта. 27-го испытывали собак со средним поиском и подростков пойнтеров (puppy), на приз Французского пойнтер-клуба, 28-го собак английских пород всех возрастов, с широким поиском, 29-го исключительно гордонов на приз французского Гордон-клуба и 30-го собак с коротким поиском. Булломския испытания Французского Общества улучшения пород собак следовали тотчас же за Нормандскими. 31-го марта посвящено было английским собакам всех пород и всех возрастов, с широким поиском, 1-го апреля подросткам пойнтеров, рожденным во Франции (приз пойнтер-клуба), и 2-го апреля собакам, дрессированным специально для Французских охот.
Призы обоих обществ были весьма солидные, особенно для пойнтеров и сеттеров, дрессированных по-английски. Первая собака получила в Нормандии 2000 Франков, вторая 10000, третья 500; лучший подросток пойнтер, какого бы он ни был происхождения, т.-е. в какой бы стране он ни был рожден, выигрывал в Больбеке 500 Франков, второй 200, третий 100; первый гордон 1000 фр., второй 300, третий 200. В Булломе лучшая собака с широким поиском получила 1000 франков, вторая 500, третья 300.
Эти щедрые награды и приманили некоторых владельцев лучших фильд-трейяльсовских псов из Англии и Бельгии.
Лоу привёз своего знаменитого, жёлто-пегого пойнтера, Бена-Оф-Киппен, получившего множество 1-х и 2-х призов на испытаниях в Англии, и будущую знаменитость, молоденького коричнево-пегого пойнтерка Мэб-Оф-Киппен.
Хейвуд Лондзел явился с тремя собаками, сеттером, блю-бельтоном, Сибарит-Самом, жёлто-пегим сеттером, Эйтфильд-Ремусом и коричнево-пегим пойнтером, заслужившим 1-й приз на испытаниях английского кеннель-клуба в 1891 году, сучкой Эйтфильд-Клио.
Аркрейта сопровождали черный его пойнтер Тап, победитель на прошлогодних фильд-трейяльсах кеннель клуба и пойнтер клуба в Англии, коричнево-пегий пойнтер Спот-Вейт и коричнево-пегая сучка, пойнтер, Мистльтое.
Ришар привез из Бельгии сеттера, блю-бельтона Ирль-Оф-Моира, 2-й приз фильд-трейяльсов Английского Кеннель клуба в 1890 и 91 годах, и сеттера блю-бельтона с подпалинами, Вильд Том Тома, 1-й приз на испытаниях Грифон-клуба в 1893 году.
Гюйоль приехал из Брюсселя с двумя гордонами, Данья и Дюк-Оф-Брюсселья. Оба эти пса получили 1-е призы на прошлогодней парижской выставке и, кроме того, Дюк-оф-Брюссельс был награжден 1-м и 2-м призами на фильд-трейяльсах Гордон-клубов Бельгии и Франции.
Другие бельгийские фильд-трейяльсовские знаменитости, пойнтер Неро-оф-Мейерльбек, гордоны РенджингКет, Бель II де-Ван и Вильд Там, и пойнтера шотландца Вичена, Кейрн Глин, и сеттер Уатса, Местер Фредерик были записаны только на больбекские испытания и в булломских не участвовали.
Французские охотники выставили также несколько хороших псов. Лучшие из них коричнево-пегий пойнтер Дангеста, Рокетер, победитель на фильд-трейяльсах Дерби и Пойнтер-клуба в Англии, в 1888 году, коричнево-пегий пойнтер Мюляра, Шабле-Дюк, завоевавший 2-й приз на пробных испытаниях Английского Сеттер-клуба и 1-й приз в опен-классе на Бирмингамской выставке в 1893 году, и коричнево-крапчатый пойнтер Фора Фран Люрон, 2-й приз Дерби на фильд-трейяльсах в Сюстерене в 1891 году.
Судьями на испытаниях собак с широким поиском как в Больбеке, так и в Булломе были англичанин Елиас Бишоп, бельгиец барон дель-Мармоль и Француз Грассаль. Специально гордонов экспертировали герцог де-Леспарр, Бонхиль и Кайе, собак Французской дрессировки, в Нормандии, маркиз де-Бельбеф, де-Копинк и граф де Валангляр, в Булломе граф де-Банье, Пруво и граф де-Валангляр; Французских пойнтеров Бертель, Кайляр и Лаво.
Следовать за полевыми испытаниями легавых собак, особенно собак большой скорости, в мои года и с моими больными ногами очень утомительно. Надо также сказать, что за последнее время состязания эти во Франции пришли в большой упадок: иностранцы стали ими пренебрегать, награды давались самые мизерные, собак являлось мало и большинство этих псов не представляло ничего выдающегося. Хотя я вношу ежегодно свою лепту на поддержание здешних фильд-трейяльсов, но вот уже несколько лет, как перестал их посещать. Программа испытаний нынешнего года и имена знаменитых собак, которые должны были принять в них участие, снова ввели меня во искушение и я решился еще раз тряхнуть стариной и побегать с молодыми охотниками.
Более всего меня интересовали пойнтера и сеттера всех возрастов, дрессированные по-английски, а так как лучшие из этих псов были записаны и на Больбекские и на Булломские фильд-трейяльсы, то я выбрал последние, как более близкие к Парижу.
Выбор мой оказался, однако же, не совсем удачным. По словам очевидцев, Больбекские состязания были гораздо интересней и погода им благоприятствовала, и даже найдено было много, и самые испытания производились серьезней. Во время странствований наших по Булломским полям, я узнал, что двухтысячный приз Нормандского Общества достался чёрному пойнтеру, Тапу; приз в тысячу франков английскому сеттеру, Ирль-оф-Моира; третья награда в 500 Франков пойнтеру, Мэб-оф-Киппен. Из подростков пойнтеров, состязавшихся в Больбеке, лучшим оказался Спот Бейт, вторым Мэб-оф-Киппен, третьим Квирн Глин. На тысячный приз Гордон-клуба не нашлось ни одного достойнаго гордона; второй приз дан был гордону БельII де-Ван, третий гордону Дюку-Оф-Брюссельс. Насколько правильно были присуждены эти награды судить не могу, так как сам работу собак не видел.
Булломские испытания, как я уже сказал, начались 31-го марта. Несколько вагонов экстренного Диеппскаго поезда, отходящаго из Парижа в 9 часов 15 минут утра, битком были набиты охотниками и загромождены бесконечным количеством коробок с провизией, которые они везли с собой. В десять с половиной часов приехали мы на станцию Лианкур, находящуюся на самой границе булломских охотничьих угодий, наскоро закусили и в 11 часов вышли в поле.
День был жаркий и душный, особенно около полудня; солнце пекло как в июле месяце. Дичи оказалось чрезвычайно мало: на пространстве около 500 десятин нашли мы не более 20 штук куропаток, а так как в этот день приведено было 20 собак, то на каждую из них, в среднем, пришлось по одной птице. Некоторым псам посчастливилось сделать несколько стоек, другим же не пришлось даже и понюхать дичи.
Делу помочь было бы не трудно. Куропатки перемещались не далеко: стоило только вооружиться терпением и продлить испытания, по крайней мере, до 6 часов вечера, как это делалось прежде. Распорядители и судьи решили иначе. Им непременно хотелось попасть на экстренный поезд, отходящий из Лианкура в 5 часов, и начав состязания в 11, они кончили их в 4. Из этого краткого времени, по крайней мере, целый час мы потеряли, переходя с одного места на другое, чтобы найти удобный ветер, и работа собак в сущности продолжалась не более 4 часов.
Псов спаривали 15 раз, так что на испытание каждой пары, в среднем, пришлось не много более 15 минут. Правда, не которых неудачников, как например, пойнтера Фат Боя, погнавшего в голос по зрячему зайцу, можно было с первого же разу выкинуть за борт, но таких плохих экземпляров было немного. Правда также, что собаки, работавшие в этот день в Булломе, были уже знакомы судьям по нормандским фильд-трейяльсам, но тем не менее торопливость этих экспертов и результаты их экспертизы мне кажутся очень загадочными. Я сильно подозреваю, что, при раздаче наград, они руководствовались не одними только сравнительными достоинствами виденных ими псов, но также и задней мыслью — задобрить приехавших иностранцев и заручиться их участием на будущее время.
Замечательно, что ни один из этих гостей не остался без какой-нибудь награды; одни получили их в Больбеке, другие в Булломе, а чтобы всем сестрам досталось по серьгам, собаки, премированные в Нормандии, несмотря на выказанный ими качества, ничего не получили в Булломе. В Нормандии призы бы ли распределены между англичанами Аркрейтом, Доу и Виганом, бельгийцами Ришаром, Гюйомом, и голландцем Ван дер- Пютом. Из приехавших иностранцев один только Лонздаль ничего не получил и собаки всех французких охотников остались без наград. Чтобы никого не обидеть, на Булломском международном испытании 1-й приз дали французу Дангесту, 2-й и 3-й англичанину Лонзделю.
Надо отдать полную справедливость пойнтеру Дангеста, Рокетеру: он вполне заслужил присужденную ему награду. Пёс во всех отношениях превосходный, уже немолодой, чрезвычайно опытный и отлично выдрессированный. Его заставили работать в три приёма, и он не сделал ни одной ошибки, за которую можно было бы поставить ему дурной балл. Несмотря на то, что вследствие недостаточно подросшей травы, птица была очень строга, из-под трёх первых его стоек можно было убить найденную им дичь. Чутьё у собаки также замечательное. Работая вместе с Тапом, Рокетер прихватил куропаток шагов за полтораста, но на этот раз резвый чёрный пёс их у него, как вы разились французы, украл.
Произошло это таким образом. Тип скакал левее и гораздо впереди; затем вдруг повернул направо и, пересекая линию между Рокетером и дичью, в свою очередь причуял последнюю и сделал стойку, впереди своего товарища. От Тапа до куропаток оставалось ещё шагов тридцать, так что это птиц не испугало. Затем на паровом, только что вспаханном поле, Рокетер заметил четырех зайцев, собравшихся вместе и тотчас же лёг. Зайцы бросились в разные стороны; вид утекающих русаков нисколько не смутил умную собаку, и она продолжала лежать, пока хозяин не отозвал её на свисток.
Сеттер Сибарит Сам, получивший 2-й приз, пёс тоже очень хороший; поиск у него широкий и правильный, галоп красивый, ровный и вполне сеттериный. На ходу сеттер не имеет размашистых аллюров пойнтера; собака скорее стелется по земле, передвигая с необыкновенной быстротой свои короткие сильные ноги. На первом испытании Сам ничего не нашёл; на втором первую стойку сделал превосходно и так осторожно, что куропаток можно было стрелять. Немного спустя снова остановился; хозяин приказал ему двинуться вперёд. Сам, вместо того, чтоб идти по направлению к дичи, вдруг поскакал направо, в сторону. Пробежав, однако, шагов двадцать, он снова вернулся на прежнее место, сделал ещё несколько стоек, лёг и дал возможность охотнику подойти и взогнать самому птиц. Затем учинил крупный промах, нарвался на двух куропаток и нарвался непростительно, так как ветер дул ему в рыло. При подъёме птиц тотчас же лёг.
Эйтфильд-Клио сука, пойнтер, награжденная 3-м призом, собачка довольно жиденькая, но бойкая и хорошо выдрессированная. Экзаменовали её три раза. На первом испытании, в паре с жёлто-пегим пойнтером Бенди, дичи ей не попалось, но аллюр её и манера работать понравились. На втором состязалась она с Беном-Оф-Киппен. Обе собаки так далеко от нас ушли, что, несмотря на разноцветные ошейники и разную окраску шерсти, различить их было трудно. Одна из них остановилась по куропаткам шагов за семьдесят, но птицы не выдержали. Собака при подъёме дичи легла, как следует. Мне и моему соседу показалось, что эту стойку сделал Бен-Оф-Киппен, но вероятно мы ошиблись, так как Бена затем устранили и оставили Клио на третье испытание. В последний раз спарили Клио со Спот Бейтом, первым призом Пойнтер клуба в Нормандии. Дичи не оказалось, но, по каким-то соображениям, Клио отдали предпочтение и присудили ей 3-й приз.
Один из судей, г-н Грассаль, говорит в кратком своём отчёте, помещённом в журнале Le chasseur, что многих первоклассных собак он и его товарищи должны были лишить наград из-за самых ничтожных погрешностей. Может быть, некоторые из этих погрешностей от меня ускользнули, но, на мой взгляд, призы были розданы не совсем правильно. Неоспоримо, Сибарит Сом и Эйтфиильд-Клио очень хорошие псы, но были и другие, которые выказали себя не хуже их. Тот же Спот Вейт, о котором я сейчас упомянул, обладает замечательными достоинствами. По резвости галопа, он равняется с Клио и уступает Саму, но, осмысленным своим поиском и манерой отыскивать дичь, превосходит обоих. Судя по кругам, которые он делает то направо, то налево, можно наверно сказать, что от него не укроется ни одна птица и качества эти, надо полагать, у Спота врождённые, так как кобель только что погодовал. Выдрессирован пёс безукоризненно и промахов я за ним никаких не заметил. Несмотря на все его старания, Споту удалось найти только пару куропаток. Стойка, которую он по ним сделал, выказала в собаке замечательное чутьё и осторожность.
Затем пёс, который доставил мне самое высшее наслаждение и которого я ставлю выше всех, это чёрный пойнтер Тап. По-моему, ему следовало дать, если не первый, то по крайней мере второй приз. Эксперты английских фильд-трейяльсов находят, что Тап собака чрезвычайно неровная и капризная. На одних испытаниях он работает так, что ни один соперник не может с ним сравняться, на других он едва заслуживает третий приз или почётный отзыв. Причиной этому, может быть, и дряхлость его хозяина. Аркрейт, по виду, должен быть мне ровесник, а в шестьдесят пять лет трудно справиться с молодым, энергичным животным.
Как бы то ни было, но на Буломских испытаниях Тап, по-моему, выказал себя превосходно. Трудно встретить другую собаку с таким бойким, красивым галопом, с такой изящной, каталептической стойкой. Я знал только одного пойнтера, который мог бы, в этом отношении, с ним поспорить. Это был Бендиго-оф-Киппен, прославившийся несколько лет тому назад на английских и французских фильд-трейяльсах и за тем без вести пропавший.
Тапу самому удалось найти только один раз куропаток, но нашел он их с таким шиком, что вся публика пришла в восторг.
Шли мы по озимому полю, направляясь к небольшой роще, которая его окаймляет. День, как я уже сказал, был душный и жаркий; гроза висела в воздухе; и, как всегда, бывает при подобной погоде, направление ветра менялось беспрестанно. Сперва он дул нам в лицо; по мере же приближения нашего к лесу, стал поворачивать совсем в сторону. Заметив это, Тап поскакал направо, придерживаясь лесной опушки и сделал огромный полукруг; затем, шагах в двухстах от нас, вдруг поворотил к нам морду, упал ниц, как пораженный громом, и замер на стойке. Оказалось, что он окружил куропаток и, забежав вперёд их, запер, так-сказать, птиц между собой и охотниками. Чтобы добраться до места, где находилась дичь, надо было пройти шагов около ста. Пока Аркрейт, своим медленным шагом, до него доплелся, пёс лежал как статуя и, при взлёте птиц, остался в том же окаменелом положении1. Работал черный пойнтер все время превосходно и ошибок я за ним никаких не заметил. Проделку, которую он сделал с Рокетером, по-моему, нельзя считать погрешностью. Находясь впереди своего товарища, и, имея рыло повернутое в сторону причуянной им дичи, он очень легко мог и не заметить стойку последнего. Тап, правда, собака очень горячая и заносчивая: его приходится часто отсвистывать, но свистку он повинуется беспрекословно.
Я очень был доволен, что увидел наконец работу чёрного пойнтера на фильд-трейяльсах. Собаки этой породы были в большом ходу и очень распространены в Англии и на континенте в сороковых и начале пятидесятых годов. Я сам имел в молодости несколько прелестных чёрных псов, с замечательными полевыми достоинствами. После первых английских выставок превосходные коричнево-пегие пойнтера Эджевских кровей, затем желто-пегие потомки фильд-трейяльсовской знаменитости Гамлета, и помеси этих двух разновидностей, совершенно вытеснили из всех кеннелей своего чёрнаго родича. Порода последнего пришла в упадок, потеряла свой прежний красивый мощный склад и, в конце концов, даже в Англии трудно было найти порядочного пойнтера чёрной масти. Несколько лет тому назад, уцелевшие остатки этих собак стали однако же появляться на английских полевых испытаниях и обратили на себя внимание охотников. Надо надеяться, что в будущем этих прекрасных собак расплодится ещё более (у Аркрейта есть и теперь уже несколько экземпляров) и англичане постараются воскресить заброшенную породу и возвратить ей утраченные ею формы.
Один есть недостатков, который часто встречался у прежних чёрных пойнтеров: все они были азартны и смелы, но некоторые, к тому же, и чрезвычайно злобны. На Булломских фильд-трейяльсах всех интриговал чепчик, которым покрывали голову Тапа в промежутках между испытаниями. Чепчик привязывался сзади к ошейнику, спереди же спускался на нос и совершенно закрывал собаке глаза. По словам Аркрейта, наряд этот он надевает своему псу потому, что он очень задорен и зол, и способен искусать подходящих к нему товарищей. Так как Тап на свободе не выказал однако ж никакого задора и вёл себя очень благоразумно, то некоторые из моих спутников усомнились в правдивости объяснений его хозяина и сочинили другое толкование. Чепчик, по их мнению, есть одна из тонкостей, придуманных старым англичанином, чтобы лучше выказать работу своего пса: он будто бы служит для успокоения нервов горячего животного. Собака, во время отдыха, не видит ни публики, ни процесса самых фильд-трейяльсов и не развлекается тем, что вокруг неё происходит.
Толкование это может быть и не лишено основания. Трудно предположить, чтоб хороший, опытный охотник решился привести на пробные испытания злобного и опасного пса. Чепчик ни в каком случае дурных последствий этой злобности предупредить не может. Его надевают, когда собака находится на цепи и лишена возможности выказать свои строптивые наклонности. Спущенная же на свободу, рыская направо и налево, она неизбежно должна встречаться со своим товарищем и легко может его изуродовать.
Коричнево-пегий пойнтер Мюляра, Шабле Дик, пёс также весьма замечательный. Он нашёл всего только одну куропатку, затаившуюся между двух глыб земли, на вспаханном поле, причуял её и сделал по ней стойку на весьма почтенном расстоянии. Промахов за ним я также не заметил.
Пойнтерам Лоу, Бену-Оф-Киппен и Мэб-Оф-Киппен не посчастливилось. Бен, несмотря на довольно продолжительную работу (его испытывали два раза), не отыскал ни одной птицы. В начале он учинил стойку на месте, где ничего не оказалось. Была ли это ошибка или нет, —судить трудно. Очень может быть, что с этого места несколько времени перед этим перебежали куропатки, которых неподалеку сорвала его товарка. Поиск у пойнтера первый сорт. Мэб также ничего не нашла, к тому же сделала две бесспорно Фальшивых стойки. Выдрессированы обе собаки хорошо, но Бэн ложится иногда с некоторым заминанием.
О сеттерах Ришара я никакого суждения произнести не могу. Работу Тсе Ирль оф Моира (второй приз нормандских испытаний) я видел в продолжение не более десяти минут. Работу Вильд Том Тома я, можно сказать, совсем не видел, Ирль. оф Моира был спарен с Эйтфильд Ремусом. Сначала оба сеттера пошли ровно и хорошо. Вскочил заяц, и тот и другой припали к земле. Через несколько минут первый из них причуял куропаток, остановился и лёг; второй, находившийся почти рядом, сделал то же самое на-глаз. Когда подошли охотники и приказали собакам подвигаться вперёд, обе поскакали взапуски и сорвали птиц. Погнаться за ними не погнались, но и не легли как требуется.
За эту проделку следовало бы устранить обоих провинившихся псов. Почему забраковали только Ирль оф Моира, а Ремуса записали на вторичное состязание — не понимаю.
Вильд Том Тома испытывали вместе с Фат Боем. Только что собак спустили с цепей, Фат Бой тотчас же погнал в голос вскочившаго зайца. Том Тома это нисколько не смутило, и он продолжал работу как следует. Первого пса разумеется тотчас же удалили за плохую дрессировку, но почему не захотели продолжать испытание второго, —остается для меня загадкой.
У пойнтера Фран Люрона поиск очень красивый и правильный, но он наткнулся без стойки на куропаток, единственных, которые ему попались, и не только не лёг при подъеме птиц, но, как ни в чём не бывало, поскакал в противоположную сторону. Об остальных псах я распространяться не буду, так как они дичи не нашли и выказать себя настояще не могли: в работе же много уступают вышеописанным. Упомяну только о двух гордонах. Данья и Дюк оф Брюссельс, кажется, единственные из чёрных с подпалинами сеттеров, которые наконец осмелились войти в состязание с быстроногими английскими сеттерами и пойнтерами. Смелость их, увы! не увенчалась успехом. Данья, низкоперёдая сука, скачет прескверно, постоянно вздергивая кверху свой зад; сорвала, куропаток, несмотря на. благоприятный ветер; при этом, однако ж тотчас же припала к земле. Когда работавший с нею Бен оф Киппен сделал стойку, Данья также остановилась и легла. Вообще выдрессирована собака прекрасно. Дюку оф Брюссельс, по жребию, пришлось состязаться с сукой пойнтером Ельзой дю Мосс почти в самом начале, когда судьи еще не торопились. Обоих псов испытывали довольно долго. Несмотря на это, дичи они не нашли. Поиск у гордона правильный и тщательный, скачет он недурно, но немного мешковато. Что мне в нём понравилось, это его выносливость. Работал он в самое жаркое время дня, под палящим солнцем и нисколько не зарьял.
Красивых собак на Булломских испытаниях было немного. Из пойнтеров лучше всех коричнево-пегий Шабле Дик, затем крапчатый Фран Люрон. Оба эти пса не ударят в грязь лицом даже и на больших выставках. Рокетеру дали в прошлом году в Париже 3-й приз единственно за его богатырское сложение. Бен оф Киппен, сын Рокетера и внук, по матери, знаменитого Назо оф Киппен, наследовал от отца его мощные формы и скверную голову.
Черный Тап также на выставку не годится. У него очень много пороков: головой он напоминает дога, хвост у него длинный и мягкий, передние лапы поехали немного вперёд и пальцы их не довольно сжаты; пах также слабоват. Что у него хорошо, это грудь, ребра, спина, кости и в особенности мускулы. Такую мускулатуру не скоро встретишь и у лучших бульдогов. Тапа портит ещё его белая грудь. Вероятно, в нём есть несколько крови пегих пойнтеров.
Спот Вейт и Мэб оф Киппен выглядят ещё щенками: оба родились в прошлом году.
Из сеттеров самый красивый Сибарит Сам. Голова у него прелестная и вообще собака была бы первого сорта, если б ребра её были покруче, зад менее спущен и хвост не так длинен. Очень недурен так же блю бельтон с подпалинами Тсе Вильд
Том Том, Гордоны Данья и Дюк оф Брюссельс, хотя и были награждены первыми призами на прошлогодней Парижской выставке, но только потому, что, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Псы весьма заурядные, в особенности Данья. Дюк сложен недурно, но голова у него грубая, подпалины плохие и шерсть косматая.
Некоторые из собак предлагались в продажу. Цены были назначены следующие: за Бена оф Киппен 10.000 франков, за Рокетера 5.000, за Мэб оф Киппен 5.000, за Ирль оф Моира 3.000, за Вильд Том Тома 3.000, за Данью 2.500.
С. Пенский.
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”
- Говорят, что тёмного цвета собаки плохо видны на далеком расстоянии. Это несправедливо. Черная рубашка Тапа необыкновенно ярко и, прибавлю, очень эффектно выделялась на зеленом фоне. Когда он лёг на стойке, видна была только одна его голова, обратившаяся почти в точку, но и эту точку мог бы рассмотреть самый близорукий глаз. ↩︎