“Природа и Охота” 1889.8
А. de La-Rue. (Перевод А. Полторацкого).
Читатель конечно уже заметил, что я принадлежу к школе, проповедующей любовь к полезным для человека животным. Насмотревшись на своем веку, как сторожа казенных охот дрессируют своих собак, я постепенно, но твердо пришел к убеждению, что от собаки можно всего добиться терпением и лаской и что только в редких исключительных случаях необходимо прибегать к суровым мерам и колючкам парфорса. Согласен, что с непокорным субъектом нельзя обойтись без этого инструмента, но я утверждаю, что, в общем, в девятнадцати случаях из двадцати будет довольно простого ошейника.
Допустим, что благодаря своему уму, а также отчасти и моим советам, дрессировщик наконец добился от собаки самой правильной и скорой подачи. Теперь надо воспользоваться ею для укрепления природной стойки. Вот как это делается. Набейте сеном шкурку кролика или зайца. Поставьте собаку подле себя, в ошейнике с своркой, наступив ногой на сворку. Затем, бросьте шкурку на восемь или десять шагов от себя, говоря: Аппорт! Собака кинется, но отбежав на длину сворки получит толчок и остановится; говорите ей тогда внушительным тоном: тубо! Потом, взяв конец сворки, подойдите к собаке, стоящей как на стойке, погладьте её и скажите ей: аванс! потом снова остановите. Заставив её так несколько раз сделать стойку, приговаривая каждый раз: тубо! Пустите сворку и прикажите собаке: аппорт! Такое упражнение возобновляется в течение нескольких дней. Но шкурки набитые сеном легки; следует заставить приносить более тяжёлые предметы. Для этого введите в кроличью шкурку полотняный мешок в виде кишки, могущей вместить два с половиной фунта дроби (средний вес кролика). Для начала в мешке должно быть не более фунта дроби; затем постепенно увеличивайте её количество, пока не достигнете действительного веса кролика. Также поступайте со шкурой зайца (наибольший вес которого у нас, во Франции от шести до семи фунтов).
Чтобы не забыть после, добавлю ещё следующее: начиная с трёх-четырёх месячного возраста собаки следует перед её обедом стрелять из пистолета. Этим устраняется большая неприятность — иметь трусливую собаку, боящуюся ружейных выстрелов.
Что касается до приучения собаки ходить в воду, то этим следует заняться в теплое время года.
В холодную воду трудно заставить войти молодую собаку; легко даже внушить ей отвращение к воде. Поэтому, допустим, что дело происходит летом.
В хороший солнечный день, в полдень, когда вода тепла, собаку, не кормив, ведут к болоту, к тихой речке или вообще к воде, имеющей отлогие берега, что очень важно. Некоторые любители бросают собаке в воду куски дерева; я же предпочитаю небольшие кусочки хлеба. Сначала их бросают недалеко от берега, так что собака достаёт их, мало входя в воду. Потом постепенно дальше, так чтобы вода доходила до брюха. На первый раз этим следует и ограничиться.
Всего труднее добиться, чтобы собака решилась плыть. На другой день урок возобновляется, только хлеб бросается так, чтобы собака передними ногами не доставала дна. Если она голодна, она без колебаний пойдет за хлебом и наконец поплывет. Такие уроки продолжаются несколько дней, прежде чем приступить к обучению подаче из воды. Для этого возьмите кусок пробки величиной с кулак и солидно прикрепите к нему крылья фазана или куропатки, т. е. сделайте так называемое вабило соколиных охотников. Придя к воде, сначала заставьте собаку несколько раз подать его на суше; потом бросьте вабило в воду и выстрелите из ружья не в него, но подле, чтобы взволновать воду; потом скажите собаке: аппорт! Держу пари на что угодно (хоть на дрессированного по-английски пойнтера, против французского брака с коротким поиском), что собака, не задумываясь, бросится в воду и принесёт вам вабило, виляя от удовольствия хвостом. Дайте ей маленький кусочек жаркого и хорошенько её приласкайте. Если позволит погода, полезно повторять это упражнение в течение нескольких дней.
Теперь, чтобы еще более укрепить подачку из воды, про делаем ее с живой птицей. Возьмите дикую утку, из одного крыла которой выдернуто несколько перьев, и велите вашему помощнику бросить её так, чтобы она упала в воду, вы же убиваете её в лёт или сидячую. По энергичному слову: аппорт! подготовленная всем предыдущим собака бросится в воду и принесёт утку. Тогда вы можете вернуться домой, счастливые и довольные, гордясь новым охотничьим успехом.
Но если бы, по несчастию, собака вернулась без утки, обратитесь к одному из ваших друзей, обладающих хорошо подающей из воды собакой. Зависть у людей дурное качество, бывающее причиной прискорбных поступков; у собак же, напротив, ей можно выгодно пользоваться для воспитания. Мы сейчас увидим это на примере с уткой. Взятая на время чужая собака принесёт утку под носом вашей, которая сконфуженно вернется. Но действие уже произведено, поверьте. Бросьте утку третий раз в воду, удержите за ошейник только что принёсшую её собаку и пустите её, когда ваш ученик почти достигнет птицы. Слыша приближение соперника, он схватит её и принесёт с величайшею поспешностью.
Чтобы покончить с этой частью воспитания, вот еще мудрая предосторожность.
Вы приучили свою собаку ходить в воду летом, в теплую погоду; может случиться, что зимой она не захочет и ног мочить в холодной воде. Поэтому, заставляя собаку ходить в воду по нескольку раз каждый месяц, и притом во всякую погоду,, вы предупредите весьма неприятную для вас случайность.
Положим, наконец, что посредством ласковых мер, кротости, соединенной с разумной твёрдостью, и наказывая, и награждая кстати, вы сделали своего пса вполне послушным. Он отлично подает и на суше, и из воды, и понимает слова: иси, тубо, сзади, аванс, аппорт и дай! Теперь остается приступить к практике, к дрессировке в поле и к охоте.
VI.
Полевая дрессировка представляет более трудностей, чем дрессировка дома или в саду. Там, между четырех стен, собака вполне в руках хозяина; в поле же она свободна и на первых порах совершает много проступков вследствие излишнего возбуждения, причиняемого видом дичи и выстрелами. Что касается до хозяина, необходимо, чтобы он был и хорошим стрелком, и опытным практиком и всегда сохранял самообладание. Между тем, бывает, что хорошая собака попадает в руки близорукого и плохо стреляющего охотника. Всего важней у молодой собаки поиск; чаще всего он бывает природным. Горячность, даже необузданность лучше, чем спокойное, без страстное поведение, их можно умерить, между тем второе обозначает малую страсть к охоте. Искусный охотник всегда может сократить поиск субъекта, склонного далеко уходить, хотя бы он был из нервного семейства пойнтеров; но ему никогда не удастся расширить поиск тупой и лимфатичной собаки. Будучи убежденным сторонником собак с коротким поиском, я не позволяю своим ученикам уходить дальше тридцати—сорока шагов, что не исключает блестящего поиска, исполняемого поперечным движением то вправо, то влево; но при этом собака не должна уходить далеко и сгонять вне выстрела дичь, не всегда выдерживающую стойку. Если собака не возвращается на свисток или при виде быстро опускаемой руки, если она продолжает идти вперед — надо сейчас же без всяких разговоров привязать ей к ошейнику длинную веревку, уже употреблявшуюся нами при обучении аппелю. Мы должны во что бы то ни стало добиться абсолютного послушания. Ради этого, в интересах воспитания собаки, следует, если надо, пожертвовать своим удовольствием в течение целого дня.
Заметьте, что мы отнюдь не зовём собаку голосом, это пугает дичь и делает её более строгой. Не следует изображать печальное зрелище, наблюдаемое ежедневно, когда восемь или десять охотников все сразу кричат на своих собак. Такой компании следует всячески избегать и было бы большой ошибкой приводить туда молодую собаку. Первые охоты нужно совершать в одиночку. Можно еще, пожалуй, брать с собой одного товарища, но без собаки.
Наши соседи, немцы, водят своих собак в поле весной, во время спаривания птицы. Куропатки, занимающиеся амурами, отличаются сильным запахом и хорошо выдерживают стойку. Но так как стреляют только самцов, отличить которых довольно трудно, то часто случается, что собака делает прекрасные стойки, а стрелять нельзя; поэтому урок выходит неполон. Притом во Франции это совсем невозможно, вследствие закона 1844 года. Поэтому, мы принуждены ожидать открытия охоты, а до этой торжественной эпохи употреблять свое время на прогулки с собакой, постепенно утверждая её в аппеле, подаче и послушании.
Отправляясь на первые серьёзные охоты, следует начинать с лучших мест, где наверно есть дичь, и притом входить в них с под ветра, что очень существенно. Собака должна идти между вами и вашим товарищем и не начинать поиска, пока не получит приказания: шерш! Наши отцы имели привычку подсвистывать собакам во время поиска, что тем по-видимому нравилось; теперь это вышло из моды, неизвестно почему, и заменилось английскими словами.
Подружейная собака характеризуется двумя качествами — тонким чутьём и поиском; чутьё не приобретается, как всем известно. Но следует употребить все усилия ума, чтобы выработать короткий поиск, источник бесконечных удовольствий.
Все молодые собаки на первых охотах очень мало обращают внимания на хозяина и ищут прямо пред собой, стремясь уйти вдаль. В неискусных руках своеволие и непослушание не замедлят заглушить добрые уроки, полученные дома.
Чтобы добиться столь желанного и необходимого перекрёстного поиска, достаточно самому охотнику ходить то вправо, то влево, привлекая внимание собаки или движением руки, или лёгким свистком при каждой перемене направления. Это повторяется, пока собака привыкнет и сама будет исполнять этот манёвр. Главное, чтобы собака поняла, чего хочет охотник. Сколько охотников неспособны этого достигнуть, и отсюда сколько прискорбных недоразумений! сколько незаслуженных наказаний сыплется на бедное умное животное, жертву глупости хозяина!
Настоящая хорошая подружейная собака ищет верхним чутьём, что позволяет ей издали схватывать благовонный запах дичи и делать далёкую стойку. Ищущая нижним чутьем собака (а к несчастию таких даже слишком много) принуждена близко подходить к дичи, которая часто не выдерживает стойки и срывается. Это неисправимый порок, хотя в Саксонской лесной школе профессор охоты показывал нам прибор, чтобы заставлять собаку искать верхним чутьем. Он состоял из широкого ошейника из твердой кожи, к которому был прочно приделан ложкообразный отросток, вроде рога, заставлявший собаку держать нос кверху. Спешу оговориться, что, по сознанию самого профессора, этот страшный инструмент совершенно не достигал цели.
При первых стойках собаки, надо наступать ногой на длинную веревку от ошейника, но еще лучше давать ее держать носильщику дичи, сторожу или вообще кому-нибудь. Когда куропатка убита, собака не должна трогаться с места; если она бросится к убитой дичи, ей нужно дать резкий толчок, чтобы напомнить прежние уроки.
Она должна твёрдо заучить, что может идти только после команды: аппорт!
Так продолжают, пока собака будет оставаться неподвижной при выстреле; это необходимо.
В прежние времена, а изредка и теперь, требовалось, чтобы собака, возвратясь к хозяину с дичью в зубах, садилась. Для этого ей говорилась довольно непечатная команда, заменяемая для приличия словом асе и! (assis!). Признаюсь, я не придаю особенного значения этой части дрессировки, относящейся притом к домашнему обучению подаче. Наши отцы объясняли это требование тем, что собака, прыгая от радости вокруг хозяина, может толкнуть ружье и причинить несчастие.
На первых охотах иногда случается, что собака бросается на выстрелы соседей. От этого её легко отучить: надо попросить товарища отойти подальше, выстрелить и когда прибежит собака, встретить ее хорошими ударами кнута и криками: «пошла к хозяину, пошла, негодная, к хозяину!» Часто довольно одного удара, чтобы собака бросила свою дурную привычку.
VII.
Собака становится значительно послушнее, если иногда во время поиска отзывать её, удерживать с минуту возле себя и потом снова посылать искать, говоря шерш! Если собака достаточно близко, для этого довольно звука пст!
Еще раз повторяю, что в присутствии дичи нужно делать как можно меньше шума. Шум заставляет быстрее бежать птицу, которая не допускает стойки и часто слетает вне выстрела. Это в особенности касается фазана.
Теперь, положим, вы далеко стреляли по куропатке и только подбили её. Ее надо непременно найти, хотя бы пришлось потерять целый день. Нет ничего неприятнее, как терять дичь. Прежде всего старайтесь заметить место, где упала птица; но ни в каком случае не ходите туда сами, чтобы не затоптать след и не помешать собаке; лучше держитесь в нескольких шагах, повторяя: шерш, аппорт! Эти два слова собака должна понимать. По нашей системе не допускается возможности потерять раненую дичь, имея собаку с чутьём, кроме каких либо исключительных случаев.
На основании практики я пришёл к убеждению, что при настойчивости можно выработать в своей собаке все качества лучшего ретривера.
В первые охоты собака, обладающая большим чутьем и охотничьей страстью, вероятно будет делать стойки по птичкам, особенно по жаворонкам. Но беспокоиться тут нечего; следует только внушительно говорить собаке: фи, брось! Умная собака, видя, что вы даже не прикладываетесь при взлёте жаворонка, перестанет обращать внимание на птичек и тем скорей, чем скорей познакомится с несравненными ароматами настоящей дичи.
С незапамятных времен ареопаги государственных людей Европы без устали издают законы об охоте. Несмотря на это, до сих пор нет хорошего закона, который удовлетворял бы французских, английских или немецких охотников. Немцы уверяют, что их недавно изданный закон поведёт и уже повёл к радикальному истреблению дичи на общественных землях. Англичане не могут простить своему правительству закона, дозволяющего фермерам убивать во всякое время года кроликов и зайцев. У наших соседей для каждой породы дичи существуют особые сроки открытия охоты. Во Франции же, раз охота открыта, бьется все сплошь, — и куропатки, и перепелята, и едва оперившиеся фазанята, и ещё сосущие мать зайчата.
В Германии, где зайцы кишат, их бьют во всех хорошо устроенных охотах только зимой, без собак, на облавах, так как шкурки их в это время имеют более цены. Поэтому немецкие собаки все Hasenrin, т.е. не гоняют зайцев, даже не смотрят на них. У нас же, во Франции, большинство так называемых подружейных собак задают зайцам гонку на многие вёрсты, ожидая себе похвал, если принесут зайца, и порки, если вернутся без него. Во избежание этого, я позволяю собаке приносить зайца только если он убит наповал, сообразно принципам нашей методы дрессировки, основанной на абсолютном послушании. За раненым зайцем собака не смеет идти; заметив место, где он запал, мы идём туда и добиваем его из под стойки нашей собаки. Но во сто раз лучше потерять зайца, чем позволить собаке усвоить дурную привычку. Заяц ещё долго останется камнем преткновения, о который роковым образом разбивается послушание собаки и логика великого большинства охотников.
Мне слишком часто приходится видеть охотников, которые, чтобы не потерять зайца, пускают своих собак колесить за ним по полю, вспугивая выводки куропаток и портя охоту другим охотникам.
Не выдавая себя за пуританина, я нахожу, что подобные охотники эгоисты и шкурятники, нарушающие самые простые правила вежливости, приводя на охоту каких-то борзых, с которыми не могут справиться. Прежде часто случалось, да бывает нередко и теперь, что иные охотники, чтобы отучить собаку гонять, стреляют в неё на таком расстоянии, чтобы только стегнуть дробью. Будучи отъявленным врагом гоняющих собак, я все-таки всеми силами порицаю этот чрезвычайно опасный приём, особенно при казнозарядных ружьях. Благодаря ему многие несчастные собаки распростились с жизнью, будучи наверно менее виновны, чем их неосторожные хозяева. За примером недалеко ходить: недавно дураком сторожем был так убит великолепный гордон (Дюк), подаренный г. Белькруа одному из моих друзей. Ab uno disce omnes.
По этому поводу мы ещё раз повторим, ради общей пользы, что самый лучший способ получить хорошо дрессированную собаку — это дрессировать её самому. Поистине жалко поручать наших молодых собак сторожам-дрессировщикам, незнающим лучших приёмов обучения, кроме неумеренных наказаний и побоев. Трудно даже понять, как эти люди, по большей части добрые отцы семейств, не бьющие своих жен,—могут без сострадания смотреть на несчастное животное, преданнейшего друга человечества, ползающее у их ног, чтобы вымолить прощение вины, почти всегда невольной; оно умоляющим взглядом глядит на своих палачей, стараясь проникнуть их мысли, и удваивает свои ласки даже в то время, когда его истязают. За тридцать лет я насмотрелся на эти жестокости.
Некоторые охотники имеют привычку убивать зайцев и кроликов под носом у собаки, которая рискует быть убитой на месте, если сорвётся со стойки. По их словам, это делается для укрепления стойки; но такой прием не принадлежит к нашей системе дрессировки.
Мы видим из наблюдений, что собака по природе до такой степени переимчива, что часто усваивает характер и недостатки своего хозяина; поэтому на охоте надо вести себя спокойно и крайне терпеливо. Так, выстрелив, надо удержать возбужденную собаку подле себя, заставив её лечь или сесть. Потом, оставаясь на месте, медленно зарядить ружьё, как это делывали поневоле наши отцы с их шомпольными ружьями. В настоящее время почти все охотники, особенно молодые, обладая казнозарядными ружьями, перезаряжают, в своем нетерпении, на ходу, так что ни охотник, ни собака не остаются и минуты в покое. Мне кажется, подобный способ действия одновременно вредит и собакам, и меткости стрельбы, да кроме того делает дичь более строгой. Наконец, охотники, бегающие за убитой или раненой дичью, подают своей собаке самый печальный пример. Я почтительно советую им подписаться на la Chasse illustrée и в свободное время внимательно перечесть мои статейки.
Выше я уже говорил, как неприятно терять дичь: например, один мой друг положительно неутешен, если ему приходится возвращаться домой, потеряв своего фазана. Чтобы избежать этого и довести до совершенства дрессировку своей собаки, я делаю вот что: кладу на землю куропатку, тихонько от собаки, и хорошенько замечаю место; потом отхожу шагов на тридцать и возвращаюсь с собакой, повторяя ей шерш, аппорт! пока она не найдёт и не принесет куропатку. Это маленькое упражнение имеет свою прелесть и нравится собаке, судя по движениям её хвоста.
VIII.
В лесу собака с коротким поиском имеет неоспоримое преимущество над собакой с широким поиском. С одной нашей собакой мы, небогатые люди, прилично исполняем всё, что английские магнаты делают с их пойнтерами, гордонами, ватер-спаниэлями, лавераками, шотландскими и ирландскими сеттерами. Подобно браконьерам, мы могли бы добиться от нашей собаки, чтобы она служила и гончей. Старинные немецкие лесничие из своих подружейных собак делали отличных зверовых. Хорошо дрессированная собака годится не только для поля, но и для леса и болота.
Лесная охота в сущности возможна только на порубах, на полянах заросших вереском, высокими травами и кустами. Надо стараться не терять собаку из вида. Здесь то обнаруживаются выгоды нашей системы дрессировки.
В наших лесах встречаются следующие породы дичи: вальдшнеп, фазан, куропатка (по опушкам), кролик, заяц и дикая коза; изредка — красная куропатка; глухарь, тетерев и рябчик почти совсем исчезли. Мы займемся специально фазаном и вальдшнепом; с ними необходимо познакомить собаку.
В настоящее время у нас существует два сорта фазанов — дикие и искусственно разводимые, различающиеся между собой нравами и привычками. Фазаны разведены с большими издержками в старинных королевских имениях и в некоторых богатых частных. Вследствие скученности птиц на ограниченном пространстве, среди их возникают болезни, например, stгоnglе, уже более двадцати лет опустошающая фазанятники.
В настоящее время тон в охоте задается еврейскими богачами; на их охотах в несколько часов убиваются многие сотни искусственно воспитанных фазанов; устраиваются даже охоты на золотых фазанов, на которые приглашаются короли и принцы. Какое дело биржевикам до опустошений, причиняемых болезнями — их легко исправить первой удачной биржевой сделкой, выписав затем, когда понадобится, из-за границы несколько десятков корзин живых фазанов.
Но пожелают ли наши собаки, приученные не трогать домашнюю птицу, делать стойки по такой дичи, только что вынутой из товарного вагона, приехавшей из Богемии и пропахнувшей дымом локомотивов?
Вы спросите — зачем все эти подробности, совершенно не относящиеся к вопросу о собаках с коротким поиском? Прошу извинить, я упомянул о них, чтобы показать современное падение охоты с подружейной собакой, единственной истинной охоты, заменяемой теперь у богачей охотой с загонщиками.
К счастью, у нас есть еще настоящие дикие фазаны, встречающиеся в некоторых больших лесах департаментов Марны, Вьенны и других. За ними охотятся одновременно с вальдшнепами, в молодых лесках и кустах, одним словом везде, где можно пролезть по лесу. Перед охотой можно, если угодно, привязать к ошейнику собаки бубенчик. Но я сам никогда этого не делаю, так как всё время не теряю из вида свою собаку. После известной практики легко узнавать по поведению собаки и движениям её хвоста, какую дичь она чует. Если она на следу фазана, он далеко уведёт вас прежде чем взлететь, так как отлично бегает. В этом случае надо идти близко за собакой, поминутно делающей стойки; говорите ей — аванс, тихо! Наконец, стойка оказывается твердой — фазан залёг в куст высокой травы. Собака стоит подняв лапу, вытянув хвост, как железную палку; как она прекрасна! Взлёт фазана волнует самых закаленных охотников; стреляйте не торопясь, помня, что длинные перья хвоста не составляют части тела птицы. Но вы делаете прекрасный выстрел, и он конечно принесёт вам больше удовольствия, чем убийство двадцати полу-домашних фазанов на облаве. Крик и треск крыльев вашего фазана будут сниться вам по ночам. Как только птица упала, немедленно говорите собаке: аппорт! потому что раненый фазан легко может уйти.
Охота за вальдшнепами не похожа на охоту за фазанами; иная собака, безупречно работающая по фазану, пройдет мимо вальдшнепа, не обратив на него внимания; с подобной собакой лучше будет идти стрелять кроликов. Охота за вальдшнепами, требующая столько же опытности, сколько искусства, увлекает многих избранных охотников, чувствующих себя счастливыми, если им удается убить одного вальдшнепа за целый день ходьбы по лесу. В иные дни им случается приносить от пяти до шести и эти дни причисляются к лучшим дням жизни.
Только при постоянной практике, охотясь каждый день, можно выдрессировать для этой охоты молодую собаку. Её надо хорошенько познакомить с новой дичью, которая не всем собакам нравится. Отправляясь за вальдшнепами, привяжите к обыкновенному ошейнику ремень, метра в три длиной и сантиметра в два шириной, суживающийся к концу. Он берется на всякий случай; вы сами решите, смотря по поведению своей собаки, нужен ли он или нет. Употребление его понятно без объяснений.
Советую вам по возможности охотиться в одиночку, чтобы можно было стрелять как угодно, не заботясь о соседях. Эта охота не из тех, на которые можно брать с собой разных новичков. Охотник должен в совершенстве знать места, наиболее любимые вальдшнепами; их узнают по белому помету, оставляемому птицами на земле. Чтобы облегчить себе охоту, не следует искать дичь по непролазным чащам, а нужно ограничиться ходьбой по лесным дорогам, тропинкам, просекам и т. п. При этом собака всегда у вас на глазах. Вальдшнеп не особенно строг, хорошо выдерживает стойку, но часто, переместившись, долго бежит.
Стойка обыкновенно делается вдруг, сразу. Не торопитесь, станьте хорошенько и вознесите самые горячие молитвы к св. Губерту, чтобы ваша дробь не миновала цели — хорошая собака вырабатывается хорошей стрельбой. Было бы непростительно спуделять по первому вальдшнепу, по которому сделала стойку ваша собака. Но, положим, вы его, по счастью, убиваете. Собаке сказано аппорт и она отправилась.
Если она не возвращается, поспешите взглянуть, что она делает. Вероятнее всего вы найдете её стоящей над птицей, не решающейся её взять — запах вальдшнепа ей не нравится.
В таком случае, всуньте вальдшнепа ей в рот и заставьте, посредством ременной сворки, принести его, повторяя это пока не пройдет отвращение собаки.
Охота за кроликами заставляет молодых собак усваивать дурные привычки; я допускаю её только со старой, отслужившей свой век, собакой, которой терять уже нечего.
Болотная охота совершенно отличается от лесной, но весьма похожа на полевую, по крайней мере относительно собаки, роль которой почти та-же.
Обыкновенно, по бекасам чаще пуделяют, чем по куропаткам, поэтому дрессировку собаки надо начинать не на болоте. Охота за бекасом хороша только с собакой, обладающей отличным верхним чутьём и работающей накоротке. Я вполне убежден, что дрессированная по нашей системе собака будет одинаково хорошо работать и в поле, и в лесу, и на болоте.
Книг, трактующих об охоте, очень много; в этом отношении французская охотничья литература не уступает ни одной из других европейских. До сих пор из всех различных способов охоты, охота с подружейной собакой всегда была любимой темой известнейших охотничьих писателей. Это вполне естественно, так как она и создана во Франции, и производилась сначала при помощи соколов. Охотники не имеют, конечно, недостатка в хороших руководствах; чтобы навести справку, или пополнить своё образование, им нужно лишь перечесть несколько превосходных трактатов, где изложены правила хорошей охоты с собакой. Но у нас любители охоты читают мало или даже совсем не читают, и из трёхсот тысяч владельцев охотничьих билетов может быть не найдётся и пяти тысяч имеющих постоянно на столе охотничью книгу.
Этим объясняется огромное невежество, встречающееся одинаково и у богатых, и у бедных охотников; отсюда же глупое, но всеми признанное убеждение, что лучший, искуснейший охотник — это убивающий больше других дичи.
Малая склонность к чтению серьёзных охотничьих книг вполне объясняет и редкость хороших охотников, и огромное количество дрянных собак, считающихся сотнями тысяч, наибольшая польза от которых заключается в уплачиваемом за них налоге.
И среди парижан, и в охотничьих обществах наиболее богатых дичью департаментов, охота с подружейной собакой занимает, к сожалению, второстепенное место. Самый распространенный способ охоты следующий: охотники становятся на равных расстояниях друг от друга, помещая в интервалах загонщиков, и идут так цепью, словно землемеры. Они совершенно машинально стреляют ту дичь, которая взлетает перед ними. Собаки служат лишь для подачи убитой дичи. Это, как видите, скорей облава, чем охота с собакой. Такой способ охоты очень истребителен и беспокоен для дичи, зато удовлетворяет самолюбию владельца охоты, позволяя ему вечером выставить перед гостями tableau1, похожее на выставку рыночной торговки дичью в день открытия охоты.
У меня в руках имеются точнейшие документы о лучших охотничьих именьях во Франции, сообщающие сколько где убивается дичи, какими способами и т. п. Из них можно бы извлечь интересную статистику, но обширность этой работы заставляет меня отложить её до другого раза.
Поэтому я ограничусь указанием на имение г. Ф… (не Феррьер) за четыре года, с 1885 по 1888, в этом имении убито 72956 штук дичи, но из них едва десять тысяч убито из-под собаки.
Отыскивая причину такого пренебрежения относительно самой привлекательной охоты, я, не колеблясь, приписываю его отвращению современного поколения ко всем удовольствиям, сопряжённым с физическим трудом и некоторым напряжением ума. В этом отношении, охота с легавой собакой конечно не подходит для худосочных горожан. Потребность в легкодоступных удовольствиях вызвала охоту с загонщиками; но распространится ли она среди всех охотников? Я этого не думаю и убеждён, что наши провинциальные собраты долго еще останутся верны охоте с собакой, притом единственной подходящей для них.
Кстати, охота с легавой уже не в первый раз испытывает гониние среди высших классов общества. Перебирая нашу историю, мы встречаем сначала приказ Генриха IV-го, от 1601г., запрещающий охоту с легавой (au chien couchant), как кухонную охоту, истребительную для перепелов и куропаток,, под страхом штрафа в тридцать три с половиной экю, двойного в случае повторения проступка и тройного в следующий раз. В случае несостоятельности — розги, оковы, изгнание и т. п. Потом, позднее, Людовик XIV подтверждает запрещение касательно легавых собак и вдобавок запрещает стрельбу в лёт. И несмотря на подобные строгие приказы и внушаемый ими страх, охота с подружейной собакой уцелела и все, кто только мог стрелять, не переставали практиковать ее.
Что касается до современных стремлений, я надеюсь это просто дело моды, мимолетная прихоть, которая долго не продержится. Притом рядом со злом у нас есть и средство против него — выставки собак, способствующие улучшению их пород, и фильд-трайальсы везде, где бывают выставки собак.
В фильд-трайальсах наше спасение.
А. Деларю.
- Собрание всей убитой за день дичи. ↩︎
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”