Природа и Охота 1889.2
Практические заметки.
- Разновидности вальдшнепа.
- Охрана вальдшнепа
“Разновидности” вальдшнепа.
Господин Ив. Р. предполагает, что у нас существуют две породы вальдшнепов, и одна из них, крупная, может быть подразделена ещё на две разновидности. Большинство прежних охотников не только у нас, но и во всей Европе, были того же мнения. Они даже дали каждому роду вальдшнепов особое название. По словам Бюффона, уже в его время охотники различали две породы вальдшнепов, большую и малую. Автор книги: «La chasse au fusil», изданной в 1808 году, говорит: «Я сам замечал разницу, существующую между вальдшнепами. У малой породы, которую в Пикардии называют Мартине (Martinet), нос длиннее, чем у большой, и окраска более рыжая. Я не согласен однако же с мнением тех охотников, которые предполагают, что крупная порода прилетает к нам ранее, и не замечал также, чтобы окраска ног у этой породы была розовая, а у мелкой голубая». Houdetot в своем сочинении «Braconage et contre braconage» различает три вида вальдшнепов. «Самый крупный, говорит он «известен на юге Франции под именем Оверньят (Auvergnate)». Малый вид в Нормандии и Пикардии носит также название северного вальдшнепа (bécasse du nord), в других местах Франции и Бельгии Нордет (Nordette), в Италии — Скапаюола (Вессассiа Scapajuola). Крупного вальдшнепа немцы называют совоголовым (Eulenkopf), малому же дано ими несколько прозвищ: каменный вальдшнеп (Steinschnepfe), терновый (Dornschnepfe), остроголовый (Spitzkopfe), голубоногий (Blaufuss). В книге Левшина, изданной в 1810-1812 годах, описан только один вид вальдшнепа. Описание это очень краткое, оно может быть отнесено как к большому виду, так и к малому. В конце он прибавляет: «есть ещё большой род слук, у которых брюхо совсем белое, без ряби и нос короче, но так как оные держатся в больших, густых лесах, то оных очень редко случается видеть». Каплик (Naumannia, 1851) говорит, что он знал охотника, который долго жил в Литве и убил несколько сотен вальдшнепов, большей частью весной. Этот охотник был убежден, что, кроме обыкновенного, всем известного, вальдшнепа, существует ещё вид на одну треть меньших вальдшнепов. Этих последних находил он в южных провинциях, но в меньшем количестве. Старые русские охотники, которых я знал в молодости, называли маленького рыжего вальдшнепа боровым, потому что он, по их словам, всегда держится в больших хвойных лесах и даже во время пролёта попадается чаще всего в мелком сосеннике1.
Мнения ученых зоологов по этому предмету различны. Одни считают малого вальдшнепа разновидностью большого, другие принимают его за особый вид. Этому виду даны даже некоторыми натуралистами особые названия: Scol silvestris — Мак Гиллем, Scol scoparia — Бонапартом, Scol pinetorum —Бремом. Знаменитый итальянский орнитолог, маркиз Орацио Антинори, который в течение 25 лет изучал жизнь вальдшнепа, видел в Леванте, Греции и Италии самые сильные пролёты этой птицы, также высказывается за существование двух отдельных видов. По его мнению, малый вальдшнеп отличается от крупного большею дикостью, обитает в более гористых местностях и имеет полет более быстрый и неправильный. Оперение его темней и ноги окрашены сероватым цветом. «Вальдшнеп этот», говорит он, «более северная птица, прилетает на юг поздней и живет на горах, на которых растут сосны и каштаны».
Я сам долгое время был убежден в существовании двух видов вальдшнепов. Однажды (это было давно, лет 35 тому назад), охотясь весной по первым проталинам, мне пришлось убить, недалеко от Москвы, возле Горенок, в одно утро двух вальдшнепов. Каждый, кто взглянул бы на этих птиц, тотчас бы сказал, что они принадлежат к двум различным породам. И величиной, и формами тела, и окраской, они отличались одна от другой настолько, насколько дупель отличается от бекаса. У меня ещё сохранилось их краткое описание. У большого вальдшнепа от клюва до хвоста было 51/2 дюймов, у малого — 5-ть. Ноги же у второго были на полдюйма длин ней, чем у первого. Большой вальдшнеп был великолепно окрашен. Красивый ржавый цвет ярко оттенялся темными и, кое где, возле крыльев, белыми поперечными крапинами. Брюшко и грудь были белые, с едва заметной пепельной рябью. Цвет ног был желтовато-розовый. Малый вальдшнеп был грязно-рыжего цвета. Черные крапины были неясны и сливались с фоном; белых совсем не было, что придавало всей окраске тёмный тон. Нижняя часть была совсем рыжая с темными рябинами, ноги розовые с сильным синим оттенком. По форме головы, этой птице совершенно приличествовало, данное ей немцами, название остроголовой.
Впоследствии мне случалось стрелять и того и другого рода вальдшнепов, но редко одновременно и больших чаще, чем малых. Сравнивая убитых в удачные поля, я вскоре однако ж заметил, что нет почти ни одного вальдшнепа похожего на другого. Иные приближаются к типу крупному, другие к мелкому. Большая же часть не имеют ясно выраженных особенностей ни того, ни другого. Часто я не мог совершенно определить, какой был мною застрелен экземпляр — обыкновенный или боровой. Во время одного из хороших осенних пролётов, у меня, на леднике, накопилось около ста штук вальдшнепов. Я разложил их на большом столе и стал внимательно рассматривать. Хотя, в это время года, оперение птицы ещё не совсем установилось, можно было однако же ясно видеть, что большинство особей, и по форме, и по окраске и по росту, представляли переход от одного типа к другому. Через несколько лет спустя я встретил подтверждение моих наблюдений в книге известного орнитолога Гофмана: «Die Waldschnepfe. Ein mo Nographischer Beitrag zur Jagd-Zoologie». Stuttgart. 1867. Очень жаль, что эта книга не переведена на русский язык. Лучшей монографии вальдшнепа
я, до сих пор, не читал. В этой книге автор прежде всего приводит мнения других ученых, которые я частью изложил выше. Чтобы проверить эти мнения, Гофман сделал то же, что и я, только в больших размерах и с совершенно немецкой тщательностью. Он собрал несколько сотен вальдшнепов, выбрал из них 37 штук и составил по ним таблицу. В этой таблице, вы находите, во-первых, измерение, как всего тела, так и его частей, во-вторых, подробное описание окраски перьев и окраски ног у каждой из этих 37 птиц, и каждая птица имеет свои особенности. Длина тела от лба до конца хвоста варьирует между 120 и 134 линиями. Пропорциональное отношение между длиной тела и длиной клюва чрезвычайно разнообразно. Вальдшнеп 132 линий имеет клюв 36 линий, 134 линий — 32 линии, 120 линий—33 линии, 122-х линий—31 линию. Такое же разнообразие существует и в относительной длине ног, и в окраске этих ног, и в цвете оперения. Эти исследования привели Гофмана к убеждению, что разделить породу вальдшнепов на два особых вида нет никакой возможности. «Между обеими крайними формами этой птицы, – говорит он,- «существуют бесчисленные переходные формы и потому, общие видовые признаки, по которым их можно отличить один от другого, очень неверны и недостаточны». Остается теперь вопрос: откуда происходят эти разнообразия в росте, формах и цвете оперения вальдшнепа? Некоторые орнитологи полагают, что всякий малый вальдшнеп есть самец, а большой самка. «При моих, говорит Зиглер, «многочисленных исследованиях анатомическим ножом, который один только в этом случае может решить дело, в больших вальдшнепах я всегда находил яичники». Несмотря на этот авторитетный тон, Зиглер неправ. В большинстве случаев, точно, самка вальдшнепа крупнее самца, но бывает и наоборот. Гофман рассказывает, что при нем один из его приятелей убил пару вальдшнепов, одного большого, другого маленького. С первого взгляда, они предположили, что крупный должен, быть самка, Анатомический же нож доказал противное. Науман, в своей естественной истории германских птиц, придерживается также того мнения, что самка вальдшнепа крупнее самца, но, прибавляет он, цветом оперения, они не отличаются. Темминк предполагает, что малый вальдшнеп есть ни что иное как молодой недоразвившийся индивидуум. Годовалый вальдшнеп точно меньше старого. Он не дошёл ещё до настоящего роста и полного развития. Утверждают даже, что он не может быть производителем и никогда не появляется на весенней тяге. «Каким же образом», возражает Темминку Антинори, «недоразвитая птица летает быстрее вполне развитой?» Сам Гофман приходит к двоякому заключению. «Но моему мнению», говорит он, «терновые вальдшнепы это отчасти такие индивидуумы, которые выросли в северных широтах или на северных горах, при условиях им неблагоприятных, а отчасти, (даже почти всегда)—молодые, годовалые, мужеского пола индивидуумы». Подобное же предположение высказывает и наш молодой орнитолог Мензбир. Северное происхождение приписывается учеными некоторым малым вальдшнепам отчасти потому, что никто не встречал этой птицы, гнездящейся в средней части Европы, отчасти же вследствие наблюдений, сделанных над её ежегодным прилетом на юг. Боровой, или, как называют его немцы, терновый вальдшнеп, появляется, в южной части Европы очень поздно зимой. По словам Антинори, появление это сопровождается всегда сильными северными ветрами и большою стужей. Откуда бы ни происходил этот малый рыжий вальдшнеп, отрицать его существование невозможно. Очень вероятно, что в породе вальдшнепов, жительство которых распространено почти по всему огромному материку Европы и Азии2, под влиянием различных условий жизни, в разных этих местностях, образовались издавна две или даже три разновидности. Разновидности эти не установились вполне потому, что вальдшнеп не может придерживаться постоянно одних и тех же мест для зимовки и для вывода детей. Ведя кочевую жизнь, странствуя то на Север, то на Юг, то на. Восток, то на Запад, от Гималайского хребта до Атлантического океана, представители одной разновидности неизбежно встречаются с представителями другой, смешиваются на общих токах и не могут, вследствие этого, выработаться в устойчивые, вполне определенные виды. Большинство вальдшнепов, которых мы встречаем на наших охотах, есть продукт скрещения этих разновидностей, поэтому то очень редкие из них имеют вполне установившиеся при знаки. Попадаются, как исключения, и настоящие представители каждого типа; попадаются они иногда и небольшими вывалками, но это не может служить доказательством тому, чтобы они составляли отдельный вид, как например дупель и бекас. В Америке существует ещё особая разновидность (а может уже и вполне установившийся вид) вальдшнепа. Ростом он ещё меньше борового и имеет очень красивое оперение, особенно на брюшке. Если бы океан не разделял нас от Америки, этот вальдшнеп давно посетил бы Европу, смешался бы с нашим и произошло бы ещё большее разнообразие в формах и окраске европейского, а потом и азиатского вальдшнепа.
Охрана вальдшнепа
Да будет мне позволено сказать несколько слов в защиту охотников, стреляющих вальдшнепов на тяге. Автор статей «законы об охоте» и г-н Петр Вавилов считают их великими преступниками. Первый приписывает им между прочими условиями ежегодное уменьшение убиваемых вальдшнепов в заказных местах некоторых охотничьих обществ, второй делает их ответственными в том, что около с. Пустынники, с 1883 г., тяги все становятся бедней и бедней. Правы ли г-да обвинители или нет? Если они правы, отчего же, спрошу я, и в тех лесах, где вовсе не стреляют вальдшнепов на тяге, количество этой птицы за последние годы видимо уменьшилось3. В местности, в которой я живу, очень мало охотников, умеющих стрелять в лет, да и те, которые есть, большею частью люди служащие или занятые и им нет досуга постоянно ходить на охоту. Мно гим приходится ездить на тягу за несколько верст и возвра щаться назад ночью, по непроездным лесным дорогам. На пространстве 25 верст, в каждую сторону от моего житель ства, я знаю всех занимающихся охотой. Ежели эти охотники все вместе убьют за всю весну на тяге 30 — 40 штук, это можно считать максимумом. Маток в этом числе будет, по ложим, 3 или 4. Каждая из них вывела бы по три молодых. Прибавим ещё 12 штук. Всего, значит, истребляется в весеннее время около пятидесяти штук, на пространстве более полутора тысяч квадратных верст. Несмотря на это ничтожное число вальдшнепов, убитых на тяге, птица эта, за последние годы, встречается все в меньшем и меньшем количестве, как весной, так и во время осеннего пролета. Отчего же, спрошу я ещё, несмотря на постоянное избиение вальдшнепов на тяге, после нескольких лет плохой или посредственной охоты, наступает год, отличающийся необыкновенным обилием этой птицы. Так, на недавней ещё памяти, в 1879 и 1873-м году, в Сентябре месяце, вальдшнепы появились огромными массами, во всех почти углах Европейской России, где есть пролетные места. Откуда только они брались? Находили мы их повсюду, даже в кустах, вовсе для них не пригодных. Стреляли, стреляли и стрелять надоело. Стали под конец таскаться по болотам, чтобы хоть посмотреть на другую дичь. Не забудьте, что в эти года и на весенней тяге, мы убивали более вальдшнепов, чем в предыдущие. Обилие осенних высыпок всегда почти можно предсказать, когда весенний пролет был много числен.
Уменьшение пролетной дичи зависит не от одних наших охот, но также, и в гораздо большей степени, от громадного истребления её на местах зимовья. Большая часть этой птицы, идя на юг, встречает на своем пути огромную площадь Средиземного моря, перелететь которую весьма трудно. Есть три полуострова и два острова, сокращающие ей путь по водному пространству: полуострова Балканский, Италия, Испания и острова: Сардиния и Корсика. Вся птица скучивается на этих узких полосках земли и подвергается там беспощадному истреблению, в котором, признаюсь, и сам я принимал иногда участие4. У нас половина, если не больше, всего необъятного пространства России остается ещё вне района, посещаемого охотниками. Кажется, довольно там может расплодиться вальдшнепов, для возмещения убитых на тяге. На Юге же Европы, по крайней мере в Италии, Сардинии, Корсике и Испании, нет уголка земли, где не водились бы сети, ружья и легавые собаки. Можно ли сравнить то количество вальдшнепов, которое мы убьём на тяге и во время их кратковременного, трёхнедельного пролёта, осенью (и то ещё когда этот пролёт бывает), с той массой этой дичи, которая истребляется на Юге, особенно в суровые зимы. В Аттике, по словам Гофмана, в холодное время, один охотник может легко убить до ста штук вальдшнепов в день. Линдермейер рассказывает, что три англичанина, охотившиеся в Пиелопонессе, между Патрасом и Пиргосом, убили, в три дня, тысячу вальдшнепов. От англичан, которые каждую зиму ездят, с острова Корфу и даже из Италии, охотиться в Албанию, я слышал, что, в некоторых местностях этой страны, как только подует северный ветер, вместе с ним появляется баснословное количество вальдшнепов. Стреляют их без помощи собаки. Охотники идут рядами и вытаптывают их на каждом шагу, собственными ногами. «Страшная бойня вальдшнепов, рассказанная Линдермейером», говорит А. Брем, «показывает как бессовестно преследуют эту птицу на её зимних квартирах. Не подлежит сомнению, что эта прекрасная дичь год от году все уменьшается, но уменьшение это со временем сделается ещё чувствительнее, так как жители южных стран, с каждым годом, приучаются действовать успешнее огнестрельным оружием», и так как, прибавлю я, железные дороги, с каждым годом, открывают новые рынки, для сбыта этой птицы.
Не один только вальдшнеп находит погибель на местах своего зимовья, а и всякая другая пролетная птица. В Аркашоне, возле Бордо, в прежнее время, почти все жители занимались ловлей пролёных диких уток сетями. (В настоящее время охота эта оставлена. Во-первых, уток стало меньше; во-вторых, местные жители нашли более выгодное занятие. Весь Аркашонский залив занят устричными парками). Один местный охотник мне рассказывал, что часто, в одну ночь, ему случалось поймать до тысячи уток. Что же удивительного, что количество этой птицы, прилетающее к нам весной, с каждым годом уменьшается. В 30-ти верстах к северу от Неаполя, я знаю деревню, которая с одного своего болота еженедельно поставляет в этот город до 300 штук бекасов. Случилось мне однажды быть на охоте, южнее Неаполя, в окрестностях Эболи, неподалеку от границы Калабрии. Несмотря на пустынную местность, выстрелы слышались направо и налево беспрестанно. Охотники, которых мы встречали, были почти все из крестьян. Каждый из них имел легавую собаку, двухствольное ружье и у каждого ягдташ был порядочно нагружен. Время стояло не совсем благоприятное для охоты. Вследствие продолжительных дождей, все болота были залиты водой. Бекас держался на голых пастбищах и не подпускал близко охотника. По случаю теплой погоды, вальдшнепы также не покидали горных лесов. Несмотря на это, с одной сквернейшей собакой, мы вдвоем убили 60 штук вальдшнепов, бекасов и гаршнепов, да штук десяток уток.
Как бы мы ни охотились, мы не можем нанести пролётной дичи и десятой доли того вреда, который наносят ей жители Юга. У нас она разбросана по необъятным болотам и лесам, на половину не посещаемых охотниками. Там же вся она скучивается и проводит частью зиму, на весьма небольшом, относительно, пространстве. Если-бы часть этой птицы не улетала в Малую Азию и далее на Восток, куда ещё редко проникают охотники, ягдташи охоты были бы ещё скуднее. Ежели бы весь вальдшнеп зимовал в южной Европе и не спасался, в теплые зимы, на высоких горах, недоступных стрелкам, порода его давно бы исчезла в Европе. В 1873 году, я провел январь месяц в Италии. Погода стояла прекрасная, на вершинах гор снегу не было. Следующей весной и осенью, в России, мы стреляли множество вальдшнепов. Хотя в Италии и существуют некоторые постановления об охоте (каждый охотник должен иметь портдарм, за который надо заплатить, сколько упомню, около 17-ти франков), но постановлений этих никто не исполняет. За исключением некоторых заповедных мест, всякий может охотиться свободно, повсеместно и во всякое время. Тамошние земледельцы гораздо менее враждуют с охотниками, чем наши крестьяне. Ловля птиц сетями, силками и всякими другими орудиями практикуется повсюду. Промышленники выловили даже всех певчих птиц и иностранцы удивляются безмолвию итальянских лесов. Вероятно те же порядки существуют и в Испании. На Балканском полуострове только разбойники пугают иногда охотников, за что, между прочим, мы, русские, должны сказать им большое спасибо. Государства средней Европы оберегают тщательно свою местную дичь, о пролетной же заботятся очень мало. Во Франции охота на местную птицу запрещается в половине и в конце января, пролетную же позволяется стрелять до апреля (до половины апреля, по нашему стилю), т. е. до того времени, когда пролёт этой птицы коптится совершенно, оставшаяся же на гнездовье сидит уже давно на яйцах. Уток и куликов позволяется стрелять около моря круглый год. Не знаю какие существуют законы об охоте в Германии. Из того, что я читал и слышал, я должен заключить, что в этой дружественной нам стране стреляют вальдшнепов, на тяге, повсеместно. Сколько маток, которые вывели бы у нас детей, погубят эти проклятые немцы5! Наши законы охраняют весной не только местную, но одинаково и пролётную дичь, в виду того, что Россия есть главное место гнездовья последней. Мы, как люди великодушные, работаем в этом случае не только для себя, но и для других; относительно же вальдшнепов, можно сказать, более для других, чем для себя. С одной стороны, мы охраняем гнездовья птиц, запрещая весеннюю на них охоту, с другой, сами же немилосердно истребляем эти гнездовья, вырубая леса, осушая болота, уничтожая, одним словом, все те места, где она может выводить детей. Интересы земледельца и охотника сталкиваются между собой, и закон не знает, как их помирить.
Есть много обстоятельств, которые парализуют и в будущем будут все более и более парализовать все наши старания сохранить и размножить наши охотничьи богатства. Я сказал выше, что в местности, где я живу, очень мало охотников, стреляющих в лет. Одни рябчики и тетерева имеют сбыт, и то осенью, когда приезжают скупщики. Дупель, бекас и вальдшнеп не находят покупателей. Самая высшая цена бекасам и дупелям, это 10 копеек за пару. В 500-х шагах от моего дома начинается болото, которое широкой полосой тянется вёрст на шесть и более… Болото это я, до сих пор, называю моим птичьим двором. Я один в нём хозяйничаю, знаю его наизусть, знаю где, в каждое время, водится какая дичь и все выводки у меня на счету. Правда, с тех пор, как прошла недалеко железная дорога, стали показываться иногда на этом болоте и посторонние охотники. Число их однако невелико и редкие их посещения, при незнании местности, не приносят мне большого вреда. Я уже несколько лет провожу весеннее время за границей. По словам же моих служителей, которым каждый выстрел с болота слышен, весной никто в этой местности не охотится. Несмотря на это, количество дичи с каждым годом оскудевает. Дупеля ещё навещают нас годами, бекасов же и уток, которые прежде водились тысячами, встречаем только десятками. В окрестных кустах и рощах ещё большая пустыня. Причиной этому увеличение народонаселения, а главное — размножение лошадей, коров и баранов, бесчисленные стада которых, сопровождаемые целой ватагой мальчиков и собак, с ранней весны до половины мая и с половины августа до поздней осени пасутся повсюду. Скот проникает в такие места, куда он прежде никогда не заходил. И луга, и болота и кустарники, и леса — все вытаптывается этими животными. Не только лошади, но даже коровы выучились ходить по болотам, где с весны, объедают всю траву, а осенью не дают выроста отаве. Места отличные, да травы на них нет и птице негде укрыться от врагов6. Мальчишки, в продолжение всей весны, с своими собаками, разоряют гнезда и вылавливают едва оперившихся цыплят. Прибавьте к этому шум, гам, пронзительные крики ребятишек, звуки труб пастухов, которые также отпугивают робкую дичь. В прежнее время вальдшнеп гнездился у нас в соседних березовых, ольховых и осиновых рощах. Теперь он уходит в большие дремучие леса, где ещё царствует некоторая тишина и спокойствие.
Тетеревей повсюду, кругом, было множество; на одном болоте попадалось выводков десять и более. В настоящее время, мы должны ездить искать эту дичь в местностях более отдаленных, в лесную сторону, где население ещё не так густо. По соседству же хотя и бывают весенние тока, летом встречаешь одних холостых маток7, а если наткнешься случайно на выводок, найдешь в нем не более 1-2 детенышей.
Количество всякой птицы у нас уменьшилось и причиной этому то, что все места, где она могла бы водиться, обращены в пастбища. Пастбища эти гибельнее для выводков всякой весенней охоты.
Англичане могли сохранить свою местную дичь и размножить её до баснословного количества, благодаря лишь тому, что все земли Великобритании принадлежат небольшому количеству крупных землевладельцев. Забавы этих ландлордов часто заставляют голодать целое население. Французы, как ни стараются, как ни тратят на это громадные деньги, не могут достигнуть и сотой доли тех результатов, которых достигли в Англии, единственно вследствие демократического раздробления собственности во Франции.
Latifundia perdidero Italians. Крупная собственность много доставляла вкусной дичи и древним Лукуллам, но она погубила Италию и Рим, и провинцию, говорит нам Плиний. Если этот историк прав, то, несмотря на всю мою любовь к охоте, я не желал бы видеть у нас английские порядки. Пусть вытаптывают они мои дорогие леса и болота и распугивают моих милых птиц. Народ зато будет сытее и богаче. Прежде мне случалось убивать 20-30 штук дичи в одно утро, теперь я с трудом добываю иногда 3-4 пары за целый день, и, поверьте, имею, все-таки, больше удовольствия, чем тот англичанин, который искрошил 1000 птиц в одно поле.
Равнодушие, с которым большинство наших охотников смотрит на некоторые весенние охоты, происходит от сознания, что эти охоты гораздо меньше приносят вреда размножению птиц, чем вся та обстановка и те социальные условия, среди которых мы живем. Не будем задаваться слишком обширными задачами; ограничимся только тем, что возможно. Обратим прежде всего внимание на нашу местную дичь, которая всю свою жизнь проводит у нас и сохранение которой более нам доступно. Задача и в этих скромных размерах далеко нелегка. Доступна она только государственным имуществам, да некоторым, крупным землевладельцам и то с большими с их стороны пожертвованиями. В казённой Акулицкой даче Брянского уезда, о которой я говорил в рассказе о съеденном медведе, за последние 15 лет, охотники-промышленники перестреляли, а главное — выловили всех почти рябчиков, выловили, заметьте, не весной (весной товар этот не имеет сбыта), а исключительно осенью и зимой; выловили до того, что, в настоящее время, сами в большинстве начинают бросать охоту, вследствие её недобычливости. Не знаю наверное, сколько сторожей караулят эту дачу. По некоторым соображениям полагаю, что число их не превосходит пятидесяти человек. Есть ли какая-либо возможность пятидесяти полесовщикам отыскать и уничтожить все силки, раскиданные на пространстве 60,000 десятин сплошного леса? Они едва только успевают открывать и преследовать воров, которые со всех сторон щиплют вверенную им дачу. Побежишь за охотником, а этим временем, того и гляди, прозеваешь лесного вора. Нарочно станут стрелять, чтоб отвести сторожа подальше от места порубки. Пишите какие хотите умные законы, пользы от них не будет никакой, если нет средств преследовать тех, которые их нарушают. Сколько надо прибавить сторожей в Акулицкой даче и сколько жалованья им платить, чтобы спасти оставшихся в этой даче рябчиков? Те же самые лишние расходы потребуются и от владельцев частных дач, если они захотят иметь хорошую охотничью стражу. Расходы расходами, а при этом сколько ещё неприятностей? Есть местности, где меры для со хранения дичи будут настоящим бичом для народонаселения. Чтобы дать возможность птице размножаться, первое, что надо сделать, это прекратить совершенно пастбища на выводных местах, то есть объявить войну всем соседним крестьянам и войну кровавую, беспощадную. Не имея возможности нанимать у вас этих пастбищ, крестьяне должны будут или пользоваться ими воровски и подвергаться беспрестанным штрафам у мирового судьи, или уменьшить в значительной части количество лошадей и скота, то есть совершенно обнищать. Нельзя будет их и винить, если в одну прекрасную ночь они подпустят вам красного петуха.
В нашей местности с некоторых пор мы начинаем подумывать об искусственном разведении куропаток, как это делается за границей. Птица эта менее робка и менее боится шума, чем другие. Засеянные поля, возле которых она гнездится и куда уводит кормиться детей, спасают её яйца и цыплят от беспощадных мальчишек и их собак. Несколько опытов подобного разведения куропаток, как мне рассказывали, были сделаны в окрестностях Бежецкого завода, Брянского уезда, и казались успешными. Третьего года, я у себя выпустил весной пару куропаток и имел выводок возле самого дома. За границей существуют целые заводы куропаток и фазанов, где охотники могут приобретать этих птиц в большом количестве. Ротшильд, для своего имения Лаферьер, в окрестностях Парижа, ежегодно покупает несколько тысяч куропаток и платит за них довольно большую цену. У нас в небольшом количестве можно ещё купить эту птицу дешево, но, к несчастию, не всегда отыщешь продавца. Со временем, если явится требование, разовьётся, разумеется, и предложение. Куропатка, мне кажется, есть единственная дичь, которая спасётся от всеобщего погрома, и на которую наши потомки могут рассчитывать охотиться в будущем. Что-же касается до пролетных птиц, спасти их от истребления и размножить — нет никакой возможности. Все наши старания будут тщетны. Мы будем работать для других, которые даже и спасибо нам не скажут. Большая часть дичи, которую мы соблюдем во время её гнездовья, будет истреблена зимой турками, греками, англичанами, итальянцами, испанцами и на весеннем пролете французами, немцами и другими соседями. Те-же из счастливцев, которые уцелеют и будут возвращаться к нам обратно, — с каждым годом, находя менее и менее удобных мест для гнездовья, совсем наконец покинут наши края и переселятся куда-нибудь на дальний восток, где есть ещё тихие и безмятежные для них пристанища.
С. Пенский.
Художник Сюрьха Валерий Николаевич. Вальдшнепиная тяга.
- Один год, в окрестностях Москвы, сосновые леса в заросли сильно пострадали от короеда. Осенью я находил довольно много всякого рода вальдшнепов в оголевших молодых сосенниках. ↩︎
- Очень жаль, что в настоящее время, мы имеем весьма мало сведений о жизни вальдшнепа на Азиатском континенте. Может быть там нашелся бы ключ к разрешению занимающего нас вопроса. ↩︎
- К сожалению, автор не имел под рукою данных, которые доказывают, что там, где вовсе не стреляют на тягах и токах, вальдшнепы и тетерева, при прочих неблагоприятных условиях, все-таки размножаются. Особенно любопытны и важны по вопросу о быстрейшем размножении птиц, при отсутствии весенней охоты, но при наличности всяких других неблагоприятных условий, донесения Оренбургского военного губернатора Министру Внутренних Дел в 1831 г. и Новороссийского генерал-губернатора в 1834 г.
Далее, примерами могут служить некоторые местности Киевской, Казанской, Тульской, Петербургской, Московской и др. губерний. Так, по сообщению г. Мих. Огиевского, тетеревей в этом году гораздо больше в Бердичевском у., чем их было в прошлые годы: прежде истребляли их на токах, но теперь, когда токовища перешли в казенные леса и когда птицу не тревожат в период яра, она быстро размножается, и в настоящее время нередкость поле в 15 тетеревей.
Далее, отчеты Невско-Тоснинского Общества свидетельствуют, что пока Обще ство имело заповедные тока, тетеревей было огромное количество, но лишь уничто жились эти заповедные тока, исчезли и тетерева.
Почти тоже свидетельствуется и для Казанского общества: тетеревей и вальдшне пов стали бить десятками лишь только тогда, когда введены были ограничения стрельбы в период яра.
Необыкновенное обилие выводков вальдшнепов под Москвой летом прошлого года находит себе объяснение в том, что, во первых, тяга была плоха; во вторых, в том что, очень многие охотники вовсе не ездили на тягу, из опасения неприятностей, так как было публиковано подтверждение о запрещении весенней охоты.
В дальнейшем своем изложении автор не привел ни одного примера, где бы действительно не было стрельбы на тяге или на токах, где бы действительно не распугивались токующие или тянущие птицы громом выстрелов, где бы действительно не нарушался человеком естественный половой подбор, а количество птицы все-таки уменыпалось бы. Если количество вальдшнепов и тетеревов увеличивается там, где совсем нет стрельбы на тяге и токах, и обратно — уменьшается там, где существует хотя бы незначительная охота на токах и тяге, то очевидно — эта стрельба не невинная. ↩︎ - Из этих и ниже сообщаемых указаний видно, что автор устанавливает главные пролетные пути для нашей дичи — западно-европейския государства. Мы должны указать, что главные пролетные пути для нашей дичи в места зимовья не идут через западно-европейския государства, и потому то страшное истребление дичи, которое производится в Испании, Корсике, Сардинии, Сицилии, Греции, Франции и которое, по уверению автора, обнаруживает влияние на уменьшение дичи, не имеет ровно никакого значения для нашей страны. Сколько бы ие избивалось вальдшнепов во Франции, Испании и Италии, даже Греции—избиение это не повлияет на количество вальдшнепов в русских угодьях, так как главный пролетный путь наших вальдшнепов — Кавказ. Ред. ↩︎
- Эти вальдшнепы в Россию никак попасть не могут, а только в Скандинавия!. Но если немцам зазорно стрелять весной шведских, вообще чужих, вальдшнепов, то тем более не подобает нам бить своих собственных, вологодских, пермских и т. д. Ред. ↩︎
- Вальдшнепы и дупеля любят кормиться осенью на летних пастбищах, но только тогда, когда пастбища эти оставлены. Для дупелей же необходимо, чтобы на этих пастбищах выросла отава. ↩︎
- Это доказывает, что самцы были убиты весной на токах, а следовательно и вред весенней охоты. Ред. ↩︎