“Природа и Охота” 1887. 11
Содержание:
- На Московской выставке. А. К. Де-Юнкер.
- Впечатления от XIV Очередной Московской Выставки. В. Дмитриев.
На Московской выставке.
В течение нескольких лет1 я собирался посетить выставку собак Императорского Общества Охоты, но разные обстоятельства мешали осуществиться моему намерению; наконец, ныне желание мое сбылось и я считаю нелишним сказать несколько слов о внешнем устройстве выставки, экспонатах, экспертизе и порядках.
На первой охотничьей беседе членов Общества любителей породистых собак, мною, секретарем Общества, и было сделано сообщение по этому поводу, но так как не все же питерские охотники состоят членами, да и из числа их некоторые не были в собрании, то я и решился обратиться к печатному слову.
Прежде всего я должен принести мою благодарность А. М. Пескову, В. В. Геслину и А. Ф. Фиргуф, благодаря которым я мог получить интересовавшие меня сведения и ознакомиться со взглядом на некоторые вещи московских охотников. Точно также должен поблагодарить А. Г. Тюляева, показавшего мне своих, к сожалению уже немолодых, Гафиза и Девэн-Панча, наглядно показавших насколько низкопробнее были выставленные Петербургским охотником, графом Ферзен, привезенные ему из заграницы пойнтера г. Премьером, редактором «Le chenil». Пресловутых выписных пойнтеров этих постигла неудача, ибо удивить ими не пришлось г. Премьер, при посещении меня в Петербурге, в присутствии Ф. П. Ласковского, весьма и весьма расхваливал их, воображая, что русские в этом мало смыслят. Впрочем, о собаках и г. Премьере потом. Благодаря тому, что ездил я нe один, а в компании с моими друзьями — И. Я. Забельским и Е. Е. Мюссаром, моим оппонентом в журнале, время незаметно пролетело, а главное было с кем поделиться впечатлениями. Пришлось только пожалеть, что И. Я. Забельский не счел удобным показать хотя бы одного из своих сеттеров-лавераков и московские любители этой породы наглядно убедились бы насколько хороши собаки г. Забельского и что таких собак никто ещё в Москве не показывал. Смею думать, что выставку Общества Любителей Породистых Собак посетят хотя бы два, три московских охотника, на которой Иван Яковлевич, наверное, покажет своих лавераков.
Кроме нас, в Москве ещё были члены нашего Общества (Вице-Президент граф Г. И. Рибопьер и член Совета В. Р. Диц) и, по счастливой случайности, все оказались остановившимися в Базаре. Таким образом оказалась как бы депутация.
Внешнее устройство выставки мне, лично, не понравилось, вследствие неудачного, вернее, неумелого, распланирования, отсутствия всяких декоративных украшений и непрактичности ради экономии стойл для собак. У нас, на наших плохих, сравнительно, выставках и по качеству и по количеству собак, внешнее устройство много практичнее и красивее. Должно быть вследствие дороговизны лесного материала, Общество не считает возможным устраивать стойла для собак с забранными сторонами, что непрактично и даёт возможность собакам погрызться, раз только не сидит постоянно около них человек, что может показаться для многих экспонентов стеснительным. Точно также, помещения для стойла гончих непрактичны, ибо высоки, и вследствие этого не особенно удобно обозревать их. При вежливости и выдержанности стай гг. псовых охотников и присутствии доезжачих и выжлятников, гончие не посмеют пойти гулять по выставке, а если б и захотели, то такая вышина не затруднит их перемахнуть.
Комнатные собачки помещались на каких-то высоких столах, вместо того, чтобы сделать им каютки с металлическими тонкими прутьями с лицевой стороны. Собачёнки эти непривыкшие сидеть на привязи, а потому давятся и хрипят, что производит не совсем приятное впечатление.
Как я уже сказал выше, по качеству и количеству собак очередные выставки Императорского Общества неизмеримо выше всяких Питерских, но это относится лишь до охотничьих собак, но что же касается всяких chiens de luxe, то этот отдел у нас бесспорно лучше. Такого количества борзых, псовых у нас вряд ли когда будет, но хортых у нас бывало больше. Положим, что до сих пор, на наших выставках не принимала участия Императорская охота2, а последняя может выставить немалое число свор, и мы можем заверить гг. охотников что на выставке Общества Любителей Породистых Собак участвовать собаки этой охоты будут. По гончим у нас бедность, но всё-таки надеемся, что они будут, и в том числе собаки Н. П. Кишенского, так как Николай Павлович обещал мне. Вообще же, смею думать, что московские охотники пришлют нам показать своих собачек, так как на XIV выставке в числе экспонентов были члены нашего Общества3.
Гончих было выставлено две стайки, именно Д. С. Сипягиным и В. П. Глебовым. Гончие первого мне не понравились, ибо, видимо, в них есть негончая кровь, что доказывается их мастью, более напоминающей сеттеров-лавераков (Блю-Белтонов), чем гончих. Кроме того, на мой взгляд, это далеко некрепкие собаки. Гг. судьи нашли возможным дать некоторым из них бронзовые медали, двум даже медали серебряные, похвальные отзывы и вместе с сим наградить стаю большою серебряною медалью. Для меня это непонятно, как при таких условиях, т. е. таких низких наградах единичным экземплярам, можно было огулом наградить большой серебряною медалью! Что прекрасного нашли гг. судьи в этих собаках — для меня непонятно, но, думается мне, что в этом виноваты правила выставок Императорского Общества. После такого инцидента не мешало бы правила сии изменить или дополнить, а то выходит нечто несуразное. Цель выставок награждать хорошее, а тут как раз наоборот выходит!
Стая В. П. Глебова, стоявшая рядом с гончими г. Сипягина, наглядно показывала свое превосходство, и хотя я, в качестве ружейного охотника, недолюбливаю гончих с примесью фокс-гоунда, но надо отдать справедливость, что гончие эти типичны4, сухи, мускулисты и, вообще, за их работу можно поручиться. Конечно голосами они проиграют чисто-русским собакам, но зато возьмут паратостью. Масть этих гончих — английская, полово-пегая и чёрно-пегая, в подпалинах. Сильно портил вид и производил неприятное впечатление один выжлец в шате. Хотя на выставке говорили, что, несмотря на такой порок, он может работать в поле, но я осмеливаюсь сомневаться. Два смычка получили по большой серебряной медали, а остальные, кажется, лишь бронзовые и стае — большую серебряную медаль. Ну, не абсурд ли это? В одной стае нет собаки, получившей более малой серебряной медали, а затем две бронзовых, а в другой четыре собаки получают большие серебряные медали, а в результате та и другая стая получают равные награды! Весьма интересно было бы знать виноваты ли тут правила экспертизы или же гг. судьи.
Вообще же, Императорскому Обществу можно поставить в упрёк, что, занимаясь лишь делом выставок и собрав, благодаря им, порядочный капитал оно ни шагу не сделало вперёд с первых своих выставок. По крайней мере, мне пришлось выслушать немало нареканий на порядки в деле выставок и получавшийся произвол в экспертизе. Взять хоть бы таблицы для борзых и гончих! Не говоря уже о никуда негодных таблицах для легавых. Что можно отлично обойтись без оных, доказывается экспертизой брусбартов Наконец, это непременное условие иметь трёх судей по каждому отделу собак не выдерживает критики, так как снимает ответственность с судьи, и в силу этого в судьи может попасть охотник несведущий. Пришлось видеть как к судье пристает экспонент с вопросом отчего именно дана та, а не другая награда, и судья ссылается на своё неведение, ибо, мол, ведь награда вышла по среднему баллу. Я далёк от мысли обвинять в пристрастности гг. судей московских выставок, но, полагаю, что при одном судье никому не могла бы прийти такая мысль в голову, ибо всегда судья мог бы доказать почему именно присуждена им та или другая награда, что при трёх, вернее, результате суда втроём, много труднее, а подчас и невозможно. Поясняю это примером: двое нашли голову собаки мясистой, а третий неправильной формы (кругла, плоска), и вот, экспонент обращается с вопросом к одному, а затем другому и слышит мнения противоположные. Баллы и, тем паче, отжили свой век и англичане, изобретшие их, давно уже бросили их, а между тем дело иметь с баллами легче при общей породности собак. Представь я на выставку своих собак и не зная их достоинств и недостатков, что бы я узнал из выданной мне выписки? Ровно ничего! Опять-таки поясняю примером: жёлто-пегому пойнтеру Гладсому поставили гг. судьи за череп 4 балла. Что сиё означает? Понимающий в собаках и видевший этот экземпляр охотник может разъяснить, ну, а не видавший — ровно ничего не поймёт, кроме только того, что до идеального черепа Гладсому не хватило лишь одного балла, что также несправедливо, ибо голова у этого кобеля прямо плоха, а морда сучья.
Если б же судья давал письменный отчёт о собаках, коим он присудил награду, то читатель гораздо большую извлек бы пользу, да и судья, в силу лежащей на нём ответственности, повнимательнее и беспристрастнее отнесся бы к делу, зная что ссылка на товарищей была бы невозможна. При условии выдачи награды по среднему баллу — ответственности никакой.
Отчего Императорское Общество не пришло до сих пор к убеждению, что лучше один ответственный судья, чем трое неответственных — не знаю! Может быть потому, что тогда не нашлось бы столько судей, вернее, желающих идти в эксперты.
Обращаюсь снова к гончим. На выставке появились даже гончие св. Губерта (bloodhounds), принадлежащие Его Высочеству Великому Князю Георгию Михайловичу, выписанные из заграницы. Откуда именно, т. е. из Франции или Англии пришли эти собаки — не знаю, но могу уверить гг. судей, что присуждённые им большие серебряные медали —награда для этих собак немного высокая. Выжлецу Менеласу ещё можно объяснить дарование большой серебряной медали, принимая во внимание его рост, значительно превышавший рост Ротчестера, ну, а выжловки почти совершенно равны по достоинству, Я не знаю французских требований к своим родным старинным гончим, но знаю, что англичане, сумевшие лучше французов сохранить эту породу, ставят условием хороший, т.-е. большой рост и более морщинистую морду и голову. Насколько эти гончие пригодны к России — сомнительно, ибо лапы окажутся ненадёжными. Впрочем, это моё личное мнение. Из русских гончих, бесспорно, по типичности и ладам была лучшею выжловка „Сказка“ К. В. Мошнина, идущая от собак H. П. Кишенского. Не знаю почему гг. судьи нашли её достойной лишь сравнять но награде с сеттеро-гончими г. Сипягива дарованием ей лишь малой серебряной медали, но, по справедливости, она заслуживала бы золотую, если награды собакам г. Сипягина присуждены по заслугам. Другая собака К. В. Мошнина — выжлец „Варило“ не так типичен и вид у него староватый. Выставленные этим же экспонентом 6-ти месячные щенки превосходны по ладам.
Лично мне понравился выставленный кем-то выжлец русский, с рубашкой арлекина, очень сухой и ладный, но не крупный.
Недурна выжловка «Звонишка» графа Г. И. Рибопьера и гончие князя Голицына и Столыпина, но хотя собаки эти большей частью мастью в костромских, но, смею думать, что не без подмеси.
Так как я не пишу подробного отчёта, ибо он будет написан Н. П. Кишенским, то ограничиваюсь лишь собаками, которые почему-либо обратили на себя моё внимание.
Кроме вышепоименованных экспонентов, были выставлены еще гончие г. Янушковским, но, признаться сказать, я их подробно не рассматривал.
Отдел такс был очень мал, кажется 4 собаки, и из них очень хорошей ни одной. По крайней мере, я бы никогда не присудил Валдине г. Зубкова большой серебряной медали, а «Цеузу» барона Стандершельда — малой.
Отдел собственно легавых был по качеству и даже количеству неважен, и так как я не поклонник этих собак за их тихоходство, то ограничился беглым осмотром и потому ничего сказать не могу. Для московских охотников была новинка, — это два немецких брусбарта Великого Князя Николая Николаевича Младшего и сука барбет его же. Не знаю где куплена последняя собака, но первые две у Кортальса в Германии. Оба кобеля весьма типичны и правильны, и разница между ними лишь в росте, т.е. «Маркиз» больше. Сука (кличка, кажется, «Клео») неважна, ибо мелка, слаба и узкогруда. Вообще, награды малой серебряной медали не заслуживала.
Мне, лично, эти собаки никогда не нравились и из некоторых рассказов про эту породу я вынес неблистательное мнение о их полевых качествах.
Более интересных экземпляров не было.
Самый обширный отдел — это пойнтеров, преимущественно жёлто-пегих, но, к сожалению, ни одной выдающейся собаки не было. Общий уровень собак этой породы безусловно хорош, но зато все собаки ростом и силой не отличаются. Я не знаю были ли на выставке дети Гафиза и Девэн-Панча А. Г. Тюляева, но если и были, то ростом и благородством форм отстают от них.
Лучше других5, по моему, «Ральф» г. Орлова, кажется получивший малую серебряную медаль и конечно это маловато в сравнении с Гладсомом гр. Ферзена, купленным через посредство г. Кремьера, редактора-издателя журнала «Le chenil». По словам г. Кремьера мне, в Петербурге, за этого кобеля им было уплачено на наши деньги 1200 р., и я решительно не понимаю, за что было платить такую сумму, и берусь купить в Англии такую собаку за триста рублей, а то и дешевле. У нас же, где жёлто-пегих пойнтеров много больше, и там Премьер должен был сознаться, что выбор больше, а качеством не хуже, чем в туманном Альбионе; много типичнее и красивее собаку можно было купить тут же на выставке за 200 р.. Гладсом хорошего, даже очень хорошего роста кобель, крепкий, но простоватый. Голова прямо скверная, ибо, как я уже сказал выше, без перелома и морда сучья. Шея плоха, т. е. коротка и толста, а плечи тоже не первоклассные. Глаза хороши, по цвету и величине, но ухо не совсем правильно. Колодка крепкая, ноги и лапы хороши, но зато грудь легаша, то есть широка, но очень мелка.
Стоявший рядом с Гладсомом кофейно-пегий пойнтер, кличкой Сквайр оф Уптон, принадлежащий тому же владельцу и тоже купленный через посредство г. Кремьера, но заплаченный вдвое более (2400 р., да не подумает читатель, франков, нет-с рублёвиков, хотя и кредитных), по словам редактора, завода князя Сольмса. Ростом Сквайр поменее Гладсома и лучше значительно головой, но глаза отвратительны, ибо зелёные, как у кошки. Каждая часть собаки: лапы, ноги, грудь, спина, плечи, хороша, но всё это как-то неплотно сшито, и вследствие этого собака кажет слабой. Прут, но о нем лучше умолчать. Не говоря уже, что этот выписной кобель не может быть и сравниваем с Дональдом III В. А. Хлудовой, которого один только недостаток — это незначительный перелом и затем, пожалуй, шея коротковата. Для Дональда надо конечно шею лучше, но у всякой другой собаки и эта шея считалась бы хорошей. Все же остальное — превосходно. Точно так же нельзя Сквайра признать равным и Дону В. А. Максимова, хотя Дон значительно уступает корпусом и гармонией форм Дональду. Рядом с Дональдом стояли две суки той же владелицы, из коих одна, кличкой Мод III, получила большую серебряную медаль, а другая «Дора» — малую. Мод III, дочь известной призовой Мод II, В. В. Геслина и Тюк-Тюк (тоже выписного) г-жи Хлудовой. Очень и очень хорошая сучка, крайне элегантная, замечательно компактная, на правильных сухих ногах. Голова с крутым переломом, глаз великолепен (большой, тёмный, слегка выпуклый). Прут прекрасный. На мой взгляд, её недостатки – маленький рост и морда могла быть чуть-чуть длиннее.
Дора ростом значительно превышает Мод III, но не так элегантна, хотя сука очень хорошая, с самыми незначительными недостатками. Как заводская сука, она выше Мод, ибо рост даёт сука. В сравнении с кобелями графа Ферзена, получившими малые серебряные медали, она может считать себя обиженной.
Были на этой же выставке две собаки московского охотника г. Герасимова, кофейно-пегие с подпалами пойнтера, тоже завода князя А. Сольмса; из них кобель, кличкою Дон-Жуан, совсем плохая собака, а сучка лучше, но очень уж мелка.
У нас, в России, с недавнего времени что-то мода пошла на Сольмских собак и они имеют многих приверженцев, но я, грешный человек, ничего ровно обаятельного не нахожу в виденных мною, как в Питере, так и в Москве собаках этого завода. Вообще это собаки6 грубые, с кошачьими зелеными глазами, сквернейшими псовистыми, цилиндрическими прутами. Впрочем, на вкус и на цвет товарища нет.
Отдел сеттеров был много хуже отдела пойнтеров. Английских сеттеров совсем не было, исключая синего бельтона, кличкой Блю-Роб, принадлежащего Н. А. Дмитриеву. Блю-Роб — недурной лаверак, производящий очень хорошее впечатление, благодаря тому, что хорошо одет и правильно окрашен; но при ближайшем рассмотрении оказываются следующие недостатки: тяжёлая для лаверака голова, притом немного мясиста, глаз нехорошо поставлен, передние ноги не совсем правильны, зад тоже не может похвалиться крепостью. Собака эта получила большую серебряную медаль, что, по-моему, многовато.
Ирландских сеттеров было несколько, но далеко не из лучших московских. На мой взгляд лучше других была сука «Молунька» с весьма недурной головой, глазом и ухом, но жидковата.
Сеттеров-гордонов было несколько, но собаками этой породы мы, Питерцы, можем поспорить с Москвой. Говорили мне, что лучших собак не было на выставке, а так как я не особенно интересуюсь этою породой, то не счёл нужным ездить смотреть их к владельцам.
На XIV очередной выставке был сделан нашим Обществом почин в деле выдачи денежных призов лучшим собакам, и вследствие этого в распоряжение Императорского Общества было препровождено двести рублей с просьбой выдать из них сто рублей лучшему пойнтеру и сто рублей лучшему сеттеру, по усмотрению гг. судей по этим породам собак на настоящей выставке. Премию для пойнтера получила Мод III, В. А. Хлудовой; премию для сеттера — лаверак Блю-Роб Н. А. Дмитриева.
К сожалению нашему, мы по нашим средствам на сей раз не могли дать больше, но Императорскому Обществу, имеющему большой капитал, собранный благодаря экспонентам, не мешало бы на своих выставках, помимо медалей, выдавать и призы.
Заканчивая мою заметку, я не могу не выразить моего желания, чтобы мне удалось и на будущий год побывать на выставке и увидеть некоторые новшества.
А. К. Де-Юнкер.
С.-Петербург 14 янв. 1888 г.
Впечатления от XIV очередной Московской выставки.
Я вновь пред тобою……….
Отдел борзых нынешней выставки был не так богат по количеству и, как мне показалось, будто несколько менее разнообразен по качеству того же отдела прошлогодней. Псовых собак было 86 (в прошлом году 102), 3 хортых, 1 английская и 1 выдаваемая владельцем за брудастую, по моему же, и по мнению некоторых других охотников, с которыми я говорил по этому поводу— скорее шотландская.
Экспертиза (экспертами были Н. А. Болдарев, В. В. Ладыженский и И. В. Иваненков), по обыкновению, была очень снисходительна, не совсем последовательна; наград выдано пропасть, но, на мой взгляд, они распределились несколько ровнее прошлого года и, хотя, без репримандов не обошлось и этот раз, но все же несколько яснее сквозит, что хотят поощрять и отдавать предпочтение рабочим частям.
Подробно описывать всех собак я не буду, так как этот, в высшей степени неблагодарный, труд, по примеру прежних лет, принял на себя многоуважаемый Александр Евгеньевич Корш, а лишь коснусь некоторых экземпляров и общего впечатления, которое произвел на меня вывод экспертизы, заранее оговорясь, что впечатление это далеко не так удручающе, как прошлогоднее.
Как уже подписчики журнала изволили видеть из первого номера «Охотничьей Газеты», золотую медаль получила хортая сука, И. Д. Апушкина – Украса. Получив больше всех, бывших на выставке, баллов, а именно 43, сука безусловно хороша и, при той снисходительности присуждения наград, которая царит на наших выставках, по-моему, награждена правильно, хотя лица, бывавшие на всех выставках, без исключения, говорили мне, что выставлялись экземпляры и лучшие, получали же лишь большие серебряные медали, но на меня, как на русского человека, патриота и поклонника русских борзых (да и не одного меня) неприятно подействовал самый факт выдачи высшей награды (повторяю, хоть на мой взгляд и выданной заслуженно) собаке с огромной долей заморской английской крови.
Факт этот наводит на такие грустные размышления по поводу нашего русского животноводства вообще и собаководства в частности, порождает такую массу мыслей, что в этом кратком очерке не хватит места для их изложения и я ограничусь тем, что скажу: главная причина процветания на Руси всею заморского, иностранщины — отсутствие в нас, русских, общения между собою ( каждый ионит в отбой) и чрезмерное пристрастие ко всему лично каждому принадлежащему.
Грустно убедиться, что русская псовая охота —эта древняя, любимая забава наших князей, православных царей, именитых бояр и доблестных предков, не только потеряла свое великолепие, но едва-едва держится и то, в большинстве случаев, в карикатурном виде и с помощью голых заморских собачек, тогда как даже сами выводители и обладатели этой заморщины, англичане, познакомившись с нашей национальной гордостью, псовой борзой, которую по завету отцов мы должны хранить пуще зеницы ока, пришли от неё в полнейший восторг, вследствие чего на неё явился спрос в Англию и Францию, и хотя в нынешние времена пророкам не вод, я всё же беру смелость предсказать, что недалеко то время, когда мы, эту свою национальную гордость, будем выписывать из за моря.
———————————————————–
Второй по баллам (42 балла) и опять-таки, по-моему мнению, вполне справедливо, прошла полово-серая сука, 2 осеней, Серна, принадлежащая маститому собаководчику Николаю Петровичу Ермолову, дочь его Сердечного (большая серебряная медаль) и Коротневской Наглы (малая серебряная медаль). Сука эта — лучшая на выставке, и эксперты, на мой взгляд, не особенно бы погрешили, если бы, в pendant Апушкинской Украсе, дали и ей золотую медаль, так как, по внешнему виду, она есть представительница типа Ермолово-Мачевариановских собак без подмеси каких-либо других, типа, ныне уж редкого и притом представительница блёсткая.
Серна, почти 15 вершкового (без 2/8—3/8) роста, но, вследствие большой пропорциональности сложения и наклонца, на взгляд кажется меньшего; широкая, мускулистая, словно из стали вылитая, на правильно поставленных, сухих, костистых и самой отчетливой работы ногах, но с слабоватыми пазаночками, обладает прекрасными: головою, щипцом, глазами и редким в нынешних псовых закладом ушей (на манер ножниц), который казался ещё лучшим потому что сука, по случаю испуга в дороге, все время находилась в сильно возбужденном состоянии.
Прибавьте к этому очень приятный для глаза нежный, половосерый окрас, небольшой, но шелковистой псовины, большую элегантность — и пред вами ясно обрисуется изображение этой красавицы.
Серну купил молодой охотник И. Т. Долинский за 500 рублей, который, насколько я мог заметить, состоит в дружеских отношениях с одним из наших последних могикан псовой охоты — Сергеем Сергеевичем Кареевым, и если только сортировки Серны г. Долинским будут производиться не против усмотрений Сергея Сергеевича, то можно надеяться, что в недалеком будущем мы увидим что-нибудь особенно выдающееся, ну хоть в роде знаменитого Гагаринского Удава, тем более, что мать Удава, Мачевариановская Голубка, была далеко не Серна, да и г. Кареев, в деле собаководства, не чета покойному князю.
Второю из псовых, по породности, отсутствию примесей и элегантности, следует признать полово-пегую (почти совсем белую) суку Вьюгу, дочь Лебедя —сына Победима 1-го, С. С. Кареева, и Наградки, принадлежащую И. Т. Долинскому, о котором я только что упоминал выше. По показанию владельца, ей 9 осеней, судя же по зубам, меньше. На мой взгляд, Вьюга — типичная представительница собак собственно С. С. Кареева, т. е. без примеси крови Удава и других, но экземпляр по ладам несравненно лучший, виденных на 1-й очередной выставке, пресловутых Чебышевского Награждая и Кареевского Победима 1-го. Сука, сравнительно с ними, мельче, шире, суше и у неё слабее, присущий всем Кареевским собакам, недостаток — отсутствие правильности постанова задних ног. Насколько хороша эта сука, можно судить по тому, что даже один из противников Кареевских собак хотел купить её для породы, но г. Долинский продать отказался. Вьюга вполне заслуженно получила большую серебряную медаль, при 392/3 бал.
Очень однотипна с нею, но значительно дряхлее, несмотря на то, что показана более молодой и с несколько более сильными недостатками, присущими Кареевским собакам, белая Леда, 5ти осеней, принадлежащая Ал. Ев. Коршу, дочь Любезного, С. С. Кареева и Любки, г. Вердеревского. Леда столь же типичный и породный экземпляр, как и Серна с Вьюгой, но несколько хуже их, что, весьма возможно, кажется и от того, что сука хуже сохранилась. Получила она большую серебряную медаль, при 392/3 балла, вполне заслуженно.
Эти три суки, на мой взгляд, краса псового отдела борзых минувшей выставки, хотя по баллам выше двух последних, т.-е. Вьюги и Леды, получив, при 411/3 бал., большую серебряную медаль, прошла красно-половая Ведьма, 3 осеней, принадлежащая князю А. Б. Голицыну. Ведьма — дочь Ермоловского Щёголя и Змейки
Голицынских собак, которую (Змейку) я хотя и не видал, но, судя по её однопометнику, стоявшему тут же Соколу, о котором речь будет впереди и которого, при всем своем желании, я даже не могу признать за борзую собаку, надо отнести к разряду собак не породных, а, пожалуй, даже и выборзков.
Ведьма — 15 вершков росту, с характерной головой Ермоловского Карая 1-го, для суки несколько тяжеловатой, совершенно в типе собственно Ермоловских собак, но зато в ней не хватает несколько элегантности, присущей этим собакам, а в общем виде даже проглядывает, как будто, нечто чуждое псовому виду борзой. Что же касается рабочих частей, то все они очень хороши и с этой точки зрения она действительно выше Вьюги с Ледой, а следовательно, и должна была по баллам пройти несколько выше их.
Вот белой суке Наградке, 2 осеней, от Дорогого и Злодейки, князя Гагарина, принадлежащей многоуважаемому Михаилу Валериановичу Столыпину, по моему мнению, дано многовато, ибо на мой взгляд сука узковата и у неё маловат спуск. Ей дана большая серебряная медаль, при 381/3 бал.
Из кобелей большую серебряную медаль, при 402/3 бал., получил лишь один муруго-пегий Крылат, 1-й осени, от Дорогою, Н. А. Болдарева, и Наглы, П. Н. Коротнева, т.-е. по матери брат Ермоловской Серне, но далеко не Серна!… Крылат — почти 17 вершков роста, сложен довольно правильно, длинен и хотя не крут, но с наклоном, с весьма недурной головой, щипцом, глазами и ушами, страдает отсутствием сухости и чистоты отделки. Продан, кажется, за 400 руб. в Англию. На мой взгляд, Крылата нужно отнести к категории материала для создания особого нового типа борзой псового вида, составленного из всех лучших русских пород (в смысле завода), над коим неутомимо работают некоторые молодые охотники, во главе коих стоит многоуважаемый Дмитрий Павлович Вальцов, и которые, насколько я мог понять из разговоров с ними, и смотрят на своих собак именно как на материал для создания того идеала, коим задались. Крылату, на мой взгляд, дано много, хотя он и лучший, пожалуй, кобель на выставке.
Теперь перейду к получившим малые серебряные медали и начну с реприманда.
Полово-пегий кобель, 8 осеней, князя А. Б. Голицына, от Лебедя и Красотки своих собак — Сокол, о котором я уже упоминал выше, при 351/3 балла, получил малую серебряную медаль. Вот это есть, по моему мнению реприманд, заключающийся в том, что выборзок мало того, что признаётся за борзую, но и получает столь большую награду, как малую серебряную медаль. Весьма возможно, что Сокол, случайно имеет наружный вид не борзой собаки и на самом деле происходит от некогда действительно борзых собак, но, по моему, это не должно изменять дела и господа эксперты обязаны судить об экспонате по его наружному виду, и если по виду собака не борзая, то какими бы идеальными рабочими частями она ни обладала, премировать её, как борзую, нельзя! На первом плане должна быть породность, а уж потом рабочие части.
Прежде чем приступить к описанию Сокола, я приведу выдержку из «Записок псового охотника Симбирской губернии» Петра Михайловича Мачеварианова. На странице 34-й этих записок незабвенный старик говорит: «Я обязан сказать несколько слов и о выборзках, единственно потому, что эти недопёски у многих нынешних охотников сменили кровных борзых собак.»
«От бестолкового смешения разных пород борзых собак произошли бесчисленные виды собак ловчих, из которых некоторые составили как бы отдельные породы. Пород этих нет возможности ни определит, ни описать; да и не стоит труда.»
«Сколько есть охотников, которые, в течение всей своей жизни, не видывали первоклассных, кровных псовых собак и содержат выборзков, называемых ими также густопсовыми, псовыми и чистопсовыми. Собаки эти, действительно, имеют отличительную псовину (но уж не шелковистую) означенных видов; но все они малорослы, грубы, мясисты, лобасты, короткошие и, большею частью круглолапы и столько же похожи на кровных псовых, сколько башкирские лошади на орловских рысаков. Впрочем, эти собаки, большей частью, широкостепы, с плотными ребрами и хорошими черными мясами.»
«Порода эта произошла от смешения борзых с дворными и потом ведена от выборзков, из которых, к несчастию, иногда выраживаются резвые в полях собаки.»
Вот именно таков и Сокол: у него лобастая дворная морда, борзоватое, грубое, мясистое туловище, дворный хвост, дворная шерсть и грубый дворноватый общий вид. Хотя кобель короток, крут, широкостеп, с плотными бочковатыми ребрами, сложен вообще крепко и на правильно поставленных прочных ногах.
Чем объяснить сей реприманд, я и ума не приложу…
Продолжая дальше, мне кажется, что несколько обидели половую Раскиду, от Атамана, Н.А. Болдарева, и Подруги 2-й, Д. П. Вальцова, принадлежащую И. И. Соколову, получившую, при 362/3баллов, малую серебряную медаль, так как, принимая во внимание, что ей всего одна осень, сука должна раздаться, спустить ребра и вообще заматереть.
Что же касается Бурцевских: Чародея (351/3), Отрады (361/3) и Чинары (361/3); то они не заслуживают малых серебряных медалей, так как ни породности, ни ладов в них не хватает для столь высокой награды.
Этим я и окончу свою заметку, еще раз повторив, что выводы экспертизы этой выставки произвели на меня далеко не такое удручающее впечатление, как в прошлом году, так как видно яснее, что поощряются рабочие части, и если откинуть реприманд с Голицынским Соколом, то на мой взгляд, экспертиза была значительно и ровнее, и последовательнее.Из не подвергавшихся экспертизе собак мне весьма понравилась полово-пегая, 3х осеней, сука, Утеха, принадлежащая многоуважаемому Николаю Аркадьевичу Бондареву и происходящая от его Карая и Ермоловской Кары. Если бы Николай Аркадьевич, пожелал подвергнуть ее экспертизе, то, несомненно, она прошла бы весьма высоко на большую серебряную медаль.
В. Дмитриев.
Д. Рокотовка, 18 января 1888 г
Художник Василий Перов.
- Я был на первых трёх, по ведь десять лет назад. ↩︎
- На выставке 1878 г. было выставлено не более 8 собак. ↩︎
- Почетные члены Общества: Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Николаевич Младший и Н. П. Ермолов. Первый выставил брусбартов, а второй борзых. Вице-Президентом Общества, графом Г. И. Рибопьером — борзые и гончие. ↩︎
- Смотря на них, как на англо-русских. ↩︎
- Должен оговориться, что я мог некоторых пропустить, другие же могли быть уведены. ↩︎
- Собаки г. Герасимова, гр. Ферзена, выписная сука и затем целый помет из 4 щенят у Ю. Ф. Рейка, К. Р. Дица. ↩︎