“Природа и Охота” 1891.12
I
Весенняя охота по перу в наших местах начинается с последних чисел марта — со времени появления уток, охоту на которых я прежде всего и опишу. В течение марта подготовляют круговых уток, с помощью которых приманивают селезней к шалашу. Подготовка круговых уток начинается с того, что их отсаживают от селезней и улучшают им корм. Утки скоро поправляются и начинают кричать — звать к себе селезней. За несколько дней перед самой охотой уток вызаривают. Вызаривание уток заключается в том, что их по зорям, утром и вечером, пускают на бечевке на воду, где она ест, а весною она везде ест. На воде они прежде купаются, а затем уже кричат. Вызаривать круговых уток, особенно молодых, охотники считают необходимо нужным и считают это потому, что бывает так: дома утка кричит прекрасно, а на воде только полощется, но не пикнет. Я хотя и не особенно люблю охоту по уткам, тем не менее, наговевшись в течение зимы без охоты, весною с удовольствием 3—4 зори уделяю для охоты на них. Охота по уткам (скорей по селезням) с круговою заключается в следующем: ставится около какого-нибудь озера или около большой лужи шалаш. Вот в этом то шалаше и помещается охотник; а на воду, на бечёвке, прикреплённой одним концом к ногавке, а другим к донцу, пускается утка. Обыкновенно утка от шалаша бывает самое большее на 10 саженей, а иногда и ближе. Хорошая «криковая» или «круговая» утка, как только её пустят на воду, начинает всю зорю не переставая кричать; особенно громко и с азартом она кричит, когда слышит свист крыльев летящей птицы. В хорошую и тёплую зорю селезни не заставляют ждать себя — скоро прилетают и садятся, кряхтя и шипя, шагах в 10–20 от утки и постепенно приближаются к ней. Вот в это то время и бьют селезней. Не успеешь убить одного селезня, смотришь летит другой; убил другого, прилетает третий и так далее. Утреннею зорею селезни бывают азартнее, нежели вечернею. Случается так: от выстрела ещё не успеет разойтись дым, как прилетает новый селезень и садится прямо на утку пли около неё. Охотники, азартные не менее селезней, очень часто вместе с селезнями убивают и своих крикуш. Особенно азартны селезни бывают тогда, когда большая масса диких уток ими оплодотворена. Тут они на круговую утку идут массами.
Селезней с помощью круговой утки у нас истребляется промышленниками масса и добыча считается сотнями. Мне приходилось в одну зорю убивать селезней по 12 штук, но в большей части случаев я больше 4–5 селезней в зорю брать себе не позволял.
Охотник, не испытавший охоты, с круговой уткой скажет, что это не охота, а бойня. И в самом деле, что за удовольствие, сидя в шалаше, стрелять почти в упор селезней? — Скажет так только тот, кто не испытал этой охоты. Испытавший же эту охоту так не скажет, потому что и она имеет, как и всякая другая охота, массу своих прелестей. На эту охоту вставать нужно в два часа, темною ночью ехать к шалашу. Приедешь к шалашу еще затемно. Везде мертвая тишина. Чрез некоторое время слышно в какой-нибудь деревне пение петуха, лай собаки, скрип телеги, и эти звуки на вас производят совсем не такое впечатление, какое они же производят на вас, когда вы в деревне. Чрез несколько времени на востоке начинает появляться заря, которая минута от минуты становится все светлее и светлее. Вот в это-то время вы пускаете на воду свою «крикушу», которая сразу огласит чистый воздух своим криком и нарушить мёртвую тишину. Проснулись в кустах птички певчие и запели свои любовные песни; закричали чибески; вот пара их подлетела к самому вашему шалашу, к ним подлетело еще несколько штук и у них начался ток, начались любовные объяснения. Ваша утка все понемногу кричит, повертывая то в ту, то в другую сторону голову. Вдруг утка начинает кричать часто и громко. У вас начинает биться сердце, и вы слышите над вашим шалашом что то шипит, свищет и кряхтит. Это летит селезень, а утка кричит все сильнее и сильнее. Селезень, сделав круг, падает, как пуля, на воду, невдалеке от утки. Утка надрывается и своим криком притягивает, как магнит железо, все ближе и ближе к себе селезня. Ещё не совсем светло, вы кое-как выцеливаете селезня, спускаете курок, раздаётся оглушительный выстрел, и селезень ложится на спину к верху клунью. Убитого селезня вы оставляете в воде. Чрез несколько минут опять таже история. Зоря разгорается все ярче и ярче и вам становится стрелять удобнее. От вас зависит устроить бойню или охоту. Вы можете убить 3–4 селезня и отправляться домой, не устраивая бойни. Охотясь с круговою уткою, мне в течение нескольких лет удалось убить из шалаша 5 гусей, пару журавлей и четыре лисицы, приходивших к озеру попить водицы, и быть может и поживиться чем-нибудь. Раз, из шалаша мне пришлось стрелять по волку, но не думаю, чтобы мой выстрел причинил ему какой-либо вред, так как я стрелял в него на расстоянии 40 сажень, дробью № 4; заряды с этим № дроби всегда берутся мною на охоту с круговою уткою Кончаете охоту вы обыкновенно тогда, когда взойдет солнце. едучи домой после охоты, вы чувствуете себя чрезвычайно хорошо и едете не спеша, и видите, и слышите, как растет трава, как лопаются на деревьях почки…. Приехав домой, вы не ложитесь спать несмотря на то, что целую ночь вы провели без сна. Вам спать не хочется: вы переживаете впечатления, полученные вами на охоте и ничем нарушать их не желаете….
Охоту на селезней с круговой уткой я обыкновенно произвожу зори 3—4, до появления вальдшнепов. Как только появится этот милый долгоносик, так охота с круговою уткою утрачивает свой интерес и я начинаю охоту по вальдшнепам.
Вальдшнеп весною к нам прилетает или в последних числах марта, или в самых первых апреля, что зависит от весны: в раннюю и теплую весну вальдшнепы прилетают рано — и наоборот. Мне раз пришлось встретить вальдшнепов 23 марта. Вальдшнепы у нас бывают только пролетом и гостят от семи до двенадцати дней. Первое время они очень редки, затем начинаются высыпки и притом иногда очень обильные. Высыпки бывают дня три, потом вдруг прекращаются, и вальдшнеп опять попадается редко; а затем он снова появляется в большом количестве. Собственно говоря, вальдшнеп к нам прибывает в два приёма и таким же образом отбывает. Прежде появляется каратыш, более темного окраса и гораздо мельче, потом вслед за каратышем появляется вальдшнеп более крупный и более светлого окраса.
Охочусь я весною по вальдшнепам в садах и в кустах, отстоящих от усадьбы в 3 верстах. Эти места в течение почти двух десятков лет мною так подробно изучены, что я не ищу вальдшнепов, а прямо иду на места, и если их на этих местах нет, то их совсем нет. Охоту по вальдшнепам я произвожу с легавою собакою, значит, бью их из-под стойки. Для тяги у нас нет удобных мест, нет леса, где бы он мог потянуть из одного в другой участок. Охотясь по вальдшнепам, нередко натыкаешься на мочежинках и на бекасов, но бекасы в это время стойки не выдерживают, срываются очень далеко и бить их можно только №№ дроби 4—5.
Вся весенняя охота в наших местах исчерпывается сказанным мною.
Правда, можно еще охотиться с подъезда на чирят, которых у нас бывает весною масса и они подпускают в экипаже очень близко, но эта охота не так интересна.
Что же касается весенней охоты по дупелям, то про неё и говорить не стоить, так как у нас по близости нет дупелиных мест. Только одна весна была до того обильна дупелями, что их в каждой мочежинке можно было встретить две-три пары. Эго было в мае 1879 года. В течение одного дня выпадал несколько раз дождь и несколько раз день разгуливался и солнце до того пекло, что было жарко в одной рубашке. В то время мне пришлось охотиться по дупелям очень много с моим молодым псом, сеттером Нептуном. Под влиянием жары дупеля были до такой степени ленивы, что мне из-под мертвой стойки Нептуна удалось накрыть шляпою пару дупелей, конечно, каждого отдельно. Бывало мой, теперь покойный, Нептун не успеет сделать небольшую дугу круга, как его передернет, как судорогой, и он ложится; смотришь, около него дупель. В это время его ни за что не спихнешь с места. Охотясь по всякой другой дичи, Нептун не ложился, а делал стойку обыкновенным образом; он ложился только по дупелям и по перепелам. В мае месяце 1878 г. для Нептуна было первое поле и, благодаря обилию дупелей и их смиренству, мне пришлось в течение мая так хорошо его натаскать, что я после никогда не имел случая быть им недовольным. К сожалению, эта собака у меня жила недолго, всего два года, затем она сделалась жертвою чумы.
Как-то странно, всегда лучшие собаки делаются жертвой или чумы, или бешенства; плохие же собаки, несмотря на то что за ними никто не смотрит, живут десяток лет.
Говоря о весенней охоте по перу, я совсем было забыл упомянуть о довольно интересной охоте на турухтанов. Весною турухтанов прилетает к нам очень много и держатся они всегда около солонцов; тут они и токуют. Турухтанов бьют с подъезда. Самцы-турухтаны в брачном оперении до такой степени оригинальны и красивы, что смотреть на них хочется.
Окрас самцов турухтанов очень разнообразен: есть черные, как смоль, с белым ошейником; есть серые с красным ошейником и гривою; есть пегие и так далее. Турухтаны во время токования подпускают к себе в экипаже очень близко. Несколько петухов залучают одну самку и начинают между собою драку; самка давно снялась и улетела от них, а самцы все дерутся, растопырив свои ошейники. Во время драки самцы не видят ничего, что творится около них. В это время к ним подъезжают и бьют их. Дробь для турухтанов нужна не мельче 5-го №, они довольно-таки крепки.
Вот и вся весенняя охота по перу в наших местах. Теперь я перейду к описанию осенней охоты по перу.
II.
Осенняя охота по перу более интересна, нежели весенняя. Прежде всего она интересна потому, что законна.
Охоту на стрепетов и на дроф я ужо описывал; поэтому здесь я опишу только охоту по перепелам, бекасам, вальдшнепам и гаршнепам.
Охоту по перепелам я начинаю в августе, когда скосят или сожнут просо и когда оно лежит на рядах. В это время перепел бывает чрезвычайно жирен. Он бывает так жирен, что при падении на. землю раскалывается и из него течет жир. Сама по себе охота по перепелу не представляет большого интереса, ибо стрелять его сравнительно легко, так, как он летит всегда по прямой линии, хотя полет его и нельзя назвать тихим. Интересна эта охота потому, что она всегда у вас под руками. Поехали вы по делам в поле, заехали на просяной участок и отлично там часок поохотились, не отрываясь от дела.
Большой интерес охота по перепелам представляет для охотников, имеющих молодую собаку. Самое лёгкое натаскать молодую собаку — это по перепелам. Перепела до такой степени крепко выдерживают стойку, что их можно брать из-под неё руками. Молодую собаку я всегда начинаю натаскивать по перепелам и всегда мне удавалось натаскивать прекрасно несмотря на то, что у меня были собаки и упрямые, своенравные. Собак с мягким характером по перепелам я пускал свободно; собак же малопослушных, горячих и своенравных я всегда брал па парфорс, и через два-три поля и горячая собака понимала, что гонять дичь нет смысла; тогда я её пускал свободно. Если же она начинала забываться и гонять дичь, я брал ее вторично на парфорс и на этот раз поступал с ней покруче. После второго раза редко приходилось собаку брать на парфорс в третий раз, ибо она совсем переставала гонять дичь, а если и погонит, то стоит только поэнергичнее крикнуть ей: «назад!» и собака, бежавшая со всех ног, останавливается, как вкопанная. После этого подзовешь ее, обласкаешь и она сама начинает ласкаться, поняв, за что ее ласкают. В три-четыре поля умная собака вполне поймет, что от неё требует её хозяин: она прекрасно и смело начинает делать круги, или же забежит, если вы идете по ветру, вперед вас и идет навстречу вам и ветру по валу проса. Очень интересно наблюдать, как молодая собака час-от-часу на ваших глазах растет умственно.
Сделав несколько полей с молодою собакою на охоте по перепелам, ее можно брать на некоторое время и в болото, именно на то место, где—по вашему мнению—должны быть бекасы. После охоты по перепелам, в болоте собака чувствует себя немного неловко и все тянет на берег, но это продолжается недолго—до первой стойки по бекасу. Походив с собакою по болоту, можно опять идти на перепелов. Проделав такой маневр два-три раза, ваша собака поймет, что ей нужно делать в болоте и в поле.
На осенней охоте в августе до валового пролёта бекасов я обыкновенно беру перепелов от 200 до 300 штук. Только за три последние года я их брал очень мало, так как в эти годы их почти совсем не видали. Бывало, пройдешь один раз по просу и возьмешь десяток перепелов, а в три последние года нужно было пройти десять рядов, чтобы взять одного перепела. Перепел в последние три года у нас сделался редкою дичью. Где их истребляют, мне неизвестно, только не у нас, ибо они к нам весною прилетают в самых незначительных количествах. Бывало, вечером в поле только везде и слышишь бой перепелов, в последние же три года если услышишь крик перепела, несказанно удивишься и обрадуешься ему.
Для перепелов я употребляю тот же № дроби, которым стреляю и бекасов, а именно — 9-й.
Охоту по бекасам начинаю с первого сентября, а иногда и с 25 августа, смотря по тому, когда начнется валовой пролет их. Во время пролета бекасов у нас бывает много. Продет ь бекасов длится более месяца; мне не раз случалось охотиться на них почти всю первую половину октября. Охоту по бекасам я крепко люблю и сравнивать ее с какою-либо другою охотою, по-моему, невозможно… Какое положение человека может быть лучше положения охотника с верным псом в болоте?
Несмотря на то, что то и дело приходится вязнуть по колено, вы не чувствуете усталости в течение целого дня и жалеете, что день так мал. По крайней мере я в болоте до того увлекаюсь, что для меня ничего не существует, что вне болота. В болоте я забываю все, я в нем целый день могу пробыть не пивши, не евши и даже не куривши, между тем как вне болота я без табаку не могу жить и в течение дня выкуриваю ровно 1/ 4 Фунта.
Да, велика сила охоты! Вот чем следовало бы лечиться нервным людям, а не позволять докторам пичкать себя разными микстурами, пилюлями и т. п. Нет слова, что эти вещества помогают нервным больным, но они помогают тем, что притупляют чувствительность нервной системы, так сказать — убивают нервную систему, а не излечивают ее. Охота же излечивает, обновляет нервную систему. Походив по болоту, вы дома прекрасно заснете крепким богатырским сном и утром проснетесь, чувствуя себя свежим, сильным, готовым на всякий труд….
По бекасам я охочусь в двух болотах и в двух логах, и этих четырёх мест мне совершенно достаточно, тем более что в этой местности мне никогда не приходилось встречать других охотников по бекасам. Два лога, о которых я упомянул выше, имеют широкое болотистое дно, поросшее осокою и другою болотною растительностью. Я по возможности стараюсь о том, чтобы эти лога были выбиты скотиною, ибо чем больше в логах ходил скот и чем больше им оставлено там испражнений, тем больше там бывает бекасов. Два же болота, о которых я упомянул выше, вместе занимают площадь десятин в 9: одно из них равно 4, а другое 5 десятинам. Оба эти болота кочкарные. В этих болотах особенно много бывает бекасов в сырые годы, в засушливые же годы эти болота высыхают и, понятно, бекасов в них тогда не бывает. Во время засушливого года, когда в упомянутых мною болотах нет бекасов, я к двум своим постоянным логам прибавляю еще два лога, отстоящих от моего местожительства в 7—8 верстах. Два лога, в которых я охочусь постоянно, идут один другому параллельно. Один из них начинается прямо от усадьбы, в которой я живу, а другой — верстах в двух от усадьбы. Лог, начинающийся от усадьбы, имеет длину равную 3 верстам, а ему параллельный—21/2 верстам. Обыкновенно я начинаю охоту с лога, находящегося около усадьбы.
Пройдя его, я перехожу в лог, параллельно лежащий с первым. В первом логу во время пролёта всегда найдешь бекасов штук 20—25, а иногда и 30. Почему-либо ушедший из-под выстрела бекас в первом логу, перелетает во второй лог, параллельный первому, если только он не найдет возможным опуститься в первом. Во втором логу бекасов во время пролёта всегда можно найти штук 10—15, а иногда и 20. Обойдя эти два лога, можно наохотиться, как говорится, «в сласть». На другой день я беру два кочкарных болота, о которых я упомянул выше. И в этих двух болотах, когда они не сухи, можно найти пар 20, а то и больше бекасов. Иногда, когда бывает свободно, я беру в один день все четыре места, т. е. беру оба лога и оба болота, но в таком порядке: утром беру болота, а перед вечером — лога. Это, впрочем, я делаю до появления у нас вальдшнепов, которые к нам прилетают 10–15 числа сентября месяца.
Охотясь в логах по бекасам, мне не раз приходилось убивать там яге лис и русаков.
Лисы в болота приходят, за тем, чтобы поохотиться, а русак — отдохнуть в густой осоке, растущей на окраинах лога. В логах, во время охоты по бекасам мне пришлось убить лисиц – 4, а русаков штук – 10. Одну из убитых лисиц во время охоты по бекасам, я совсем было упустил. Это было так: моя молодая собака стояла по бекасу; я, любуясь стойкою моего пса, подходил к нему медленно. В это время все мое внимание было сосредоточено на собаке. Вдруг около самых моих ног зашевелилась осока; я мельком взглянул под ноги и увидал пробирающуюся мимо моих ног желтенькую собачонку и от неё перевел свои глаза на моего пса, делающего стойку; но тут же я сообразил, что под ногами у меня была не собака; я моментально повернулся в сторону «желтенькой собачонки», и увидал шагах в 15 от меня матерую лису, которая, расправив трубу, взбиралась на косогор. Я вскинул ружьё и лиса легла на месте. Все, что я рассказал про лису, произошло в какую-нибудь минуту. Одну лисицу мне пришлось убить из-под стойки, а ещё двух, выскочивших прямо на чистое место из-под моих ног. Русаков же почти всех я убил из-под стойки. Ежегодно я беру в описанных мною местах бекасов от 300 до 500.
Вальдшнеп, как уже сказал выше, прилетает к нам между 10 и 15 числами сентября и располагается в садах и в осиновых кустах. Прежде появляется коротыш, мелкий, с темным окрасом, а затем уже обыкновенный, более крупный вальдшнеп, светлого окраса. Осенний пролёт вальдшнепа тянется довольно долго — месяц, а иногда и более, только он не бывает равномерным: сегодня вальдшнепов много, завтра их мало или совсем нет; а потом, смотришь, их опять много.
Большое удовольствие доставляет охотнику охота по вальдшнепам, но все-таки, по-моему, не такое, какое доставляет охота по бекасу. Впрочем, это мое мнение, а потому я навязывать его никому не смею.
Охотясь осенью по вальдшнепам, я в то же время не перестаю охотиться по бекасам и с прилётом вальдшнепа. — охоту распределяю таким образом: прежде всего обхожу два сада, находящихся в усадьбе, в которой я живу, затем отправляюсь в первый лог по бекасам; этим логом я как раз подхожу к осиновым кустам и охочусь там по вальдшнепам. Обойдя кусты (их 40 десятин), я отправляюсь во второй лог и опять охочусь там по бекасам. На другой день я отправляюсь в болото, поохотившись в которых по бекасам, я еду в другую усадьбу, где есть большой сад, пересекаемый прудом. В этом саду всегда бывает достаточное количество вальдшнепов, по которым я и охочусь, затем отправляюсь домой.
На охоте по бекасам мне в логу пришлось убить вальдшнепа, который вылетел из-под сухого корявого кусточка и которого я, когда он вылетел, принял было за дупеля. Вальдшнеп этот больше дупеля, но меньше коротыша вальдшнепа. Окрас перьев его был совсем темный. Не помесь ли это вальдшнепа с дупелем?
Раз, охотясь по вальдшнепам в большом саду, о котором я говорил выше, я случайно убил лисицу. Это было так: я шёл с ружьём аллей. С левой стороны у меня была большая, густая куртина вишняка, с правой — парк, состоящий из разных пород деревьев. За куртиною вишняка пруд. Вдруг моя собака заволновалась и бросилась из вишняка, к пруду. Тут же была, маленькая прогалинка. Я, когда засуетилась моя собака, невольно взглянул на прогалинку и увидал, что чрез неё мелькает какой-то зверь. Ружье было готово, и я быстро выстрелил по бегущему зверю, предполагая, что это русак и не предполагая, что я в него попал. Собаку я отозвал, успокоил и послал опять идти по вишняку. Вальдшнепов в том году было много и я, пройдя каких-нибудь 20 сажень, убил их четыре штуки; пройдя еще сажен пять, я увидал как-раз поперек аллеи лежит, вытянувшись, умирающая матерая лиса; изо рта её шла кровавая пена. Тут я догадался, в кого я стрелял. Лиса после выстрела пробежала вдоль вишневой куртины со стороны пруда двадцать пять сажен, затем пересекла вишневую куртину, ширина которой десять сажен, и легла как-раз поперек той аллеи, по которой я шёл. Не дойди лиса одного шага до аллеи, ляг она в куртине, я никак бы не подумал, что я стрелял по лисе, ибо я стрелял во что-то мелькнувшее и предположил, что это был русак. Расстояние от меня до лисицы было ровно 18 сажен; стрелял я в неё вальдшнепиною дробью № 8. Меня очень заинтересовал вопрос: каким, образом мелкою дробью и на довольно порядочное расстояние, могла быть убита лисица. Приехав домой, я тотчас же занялся разрешением этого вопроса. Оказалось, что три дробины попали в позвоночный столб лисы, две в лёгкое и несколько дробин в брюхо.
По вальдшнепам я иногда, хотя очень редко, езжу охотиться вёрст за 35 от моего места жительства, на берег реки Хавы, в молодую дубовую поросль. Охота по вальдшнепам там дивная и пуделять по вальдшнепу там невозможно, ибо поросль всего в грудь человека. Один раз мне удалось поохотиться там прекрасно; я в одно поле взял там 48 вальдшнепов.
Вальдшнепов в течение осеннего прилета я обыкновенно беру от 75 до 150 штук. Только один раз в течение осени мне пришлось взять вальдшнепов 208 штук. В том году вальдшнепов было очень много. Они встречались в больших количествах и в садах, и в кустах, и в огородах.
Гаршнеп прилетает к нам гораздо позднее бекаса и поселяется в самых грязных и топких местах. Собственно говоря, специальной охоты по гаршнепам почти нет и их бьёшь, охотясь по бекасам. Правда, иногда приходится охотиться и специально по гаршнепам, так как бекас улетает от нас на 3–4 дня раньше гаршнепа. В течение всей осени гаршнепов я беру от 25 до 40 штук; в одну только осень мне пришлось взять их более сотни. Осень этого года была теплая и мочливая. Гаршнепов в одном из болот, в котором я постоянно охочусь, была такая масса, что буквально под каждой кочкой было по гаршнепу. Продержались тогда гаршнепы до 7 октября. 8 октября я нашел только пару и то один из них был подранок.
Не могу не посоветовать охотникам натаскивать молодых собак по гаршнепам, так как они долго выдерживают стойку.
По гаршнепу можно заставить собаку стоять целый час. Кроме того, гаршнеп если и сорвётся, то далеко не полетит, сажен за 15, за 20 сядет.
Про осеннюю охоту на дупелей я не говорю, ибо мест для них у нас очень мало; во всем уезде я знаю только два-три дупелиных места, и эти места не для всех доступны, ибо они заарендованы. Все-таки в течение осени совершенно случайно, охотясь по бекасам, приходится убить пар пять-шесть дупелей. На уток осенью я не охочусь, а бью их тоже, как и дупелей, случайно.
Благодаря тому, что наши места далеко от города и не соединены с ним железною дорогой, охотников по красной дичи у нас почти нет. По той же причине нет у нас и охотников-промышленников. Правда, есть утятники, но это народ безвредный. Одного из утятников я иногда беру с собою в болото, и он только целит в сорвавшегося из-под него бекаса и ни одного раза не выстрелит. Не стреляет он в бекасов (по его объяснению) во-первых —потому, что не попадешь в него, а во-вторых — потому, что такая плюгавая птичка не стоит заряда. Из крестьян есть еще охотник, который сроду в руках не держал ружья. Интересно видеть этого крестьянина перед собакою на стойке: он превращается совсем в другого человека, глаза его разгораются и его начинает бить лихорадка. Видно, что охота доставляет ему душевное наслаждение.
Вот все, что я могу сообщить про охоту по перу в наших местах.
В. Монин
Картина В.Е Маковского
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”