“Природа и Охота” 1890.8
Посетители последней, третьей, очередной выставки Общества Л. П. С. едва ли проходили мимо отдела сеттеров, не останавливаясь и не осматривая внимательно самую значительную группу, как по количеству, так и по качеству, а именно группу сеттеров- лавераков.
Самым крупным экспонентом этого отдела в нынешнем году был несомненно действительный член Общества Л. П, С. Николай Александрович Ген, которому присуждено, кроме трёх больших серебряных медалей и одной малой, ещё два приза: первый, назначенный за лучшую собаку всей выставки, рожденной в России и принадлежащей русскому подданному. Этот изящный приз, присланный Русским Охотничьим клубом из Москвы, особенно дорог не только для лица, его получившего, но и для всех прочих членов Общества, как знак сочувствия клуба, деятельности Общества и преследуемым им целям. Другой приз, выпавший надолго Н. А. Гена, это серебряная вещь, назначенная самим Обществом владельцу лучшего сеттера. Оба эти приза взял двухлетний кобель, блю-бельтон, Скиф, завода И. Я. Забелького.
Говорить о наружных качествах Скифа и прочих собаках Н. А. Гена, выставленных в январе месяце сего года, было бы бесполезно, после того как о них подробно высказался такой знаток, как Ф. В. Геслин в своем судейском отчёте, напечатанном в мартовской книжке «Природы и Охоты». О полевых же качествах этих собак теперь говорить преждевременно, за ненаступлением охотничьего сезона; но быть может, читателям будет интересно узнать, как содержатся у г. Гена его лавераки и можно ли надеяться, что их потомство распространится по России и, хотя отчасти, удовлетворит нарождающейся у нас потребности в породистых легавых, доставляющих истинное наслаждение охотнику, любящему не только процесс стрельбы и убивания дичи, а требующему известного благородства, красоты собаки и изящества в её движениях.
Для таких именно любителей породистых изящных собак, и для лиц, интересующихся вопросами о рациональном уходе за охотничьими собаками, пишу я эту заметку, с целью ознакомить их с устройством питомника Н. А. Гена, близ станции Любани, Николавской ж. д.
Вскоре после III очередной выставки Общества Л. П. С. стали поступать к г. Гену, а отчасти и ко мне, как секретарю Общества, запросы от провинциальных охотников, касающиеся приобретения щенят лавераков от премированных собак. Будучи ярым сеттеристом, Николай Александрович задумал тогда ещё увеличить свою псарню и довести численность производителей до семи (двух кобелей и пяти сук), чтобы быть в состоянии удовлетворить большее количество охотников, желающих обзавестись кровными сеттерами-лавераками. Он приобрёл хорошую сучку Трель III от И. Я. Забелького и вошёл в сношение с французскими собакозаводчиками по предмету покупки ещё одной суки, кровей несходственных с его кобелями и повязанной уже за границей с известным производителем. Затем, полагая, что лица, не знающие его лично и обращающиеся к нему для заглазного приобретения щенят, будут более спокойны, если знают, что за соблюдением строгой очереди при отсылке щенят, по порядку поступления запросов, а равно за состоянием здоровья отправляемых щенят, будет следить учреждение, в деле непосредственно и материально незаинтересованное, Н. А. Ген обратился к обществу Л. П. С. с просьбою быть в некотором роде посредником между провинциальными охотниками и им, как владельцем питомника и принять последний под наблюдение Общества.
В очередном собрании 14 Апреля, Общество, выслушав предложение Н. А. Гена, нашло вполне естественным желание своего члена: во-первых, вселить в будущих приобретателях щенков из, вновь устроенного, питомника большую уверенность в том, что они получат за свои деньги действительно породистую и вполне рационально выкормленную собаку, и во-вторых, гарантировать себя до известной степени от недоразумений с покупателями, лучше всего предупреждаемых привлечением к делу третьего нейтрального элемента, в качестве посредника между охотником-приобретателем и собокозаводчиком.
В этих видах очередное собрание 14 Апреля сего года постановило: принять питомник Н. А. Гена под наблюдение Общества, поручить Совету осмотреть питомник по окончательном его устройстве и установить, по соглашению с владельцем, в чем именно должны главным образом выражаться надзор и наблюдение Общества над питомником и каким наиболее удобным и действительным образом это наблюдение могло-бы осуществиться.
Затем, когда питомник был окончательно отделан и последняя выписанная из Франции собака, сука Флей, прибыла, всем членам Общества разосланы были приглашения Н. А. провести воскресный день 27 Мая у него в деревне, осмотреть его питомник и собак. Я был в числе охотников, последовавших любезному приглашению уважаемого собрата по страсти и воспользовавшихся его чисто русским гостеприимством.
В настоящее время у Гена в имении, близ Любани, находятся, как сказано выше, два кобеля и пять сук сеттеров лавераков, три щенка от Коры II и Скифа, в возрасте 2-х месяцев и два черных сеттера. Лучшая, на мой взгляд, сука Дюшесс недавно ощенилась, но к несчастию, неблагополучно; она на несколько дней не доносила и, несмотря на самый тщательный уход, все уже запроданные щенки этого помёта подохли; эта неудача тем более прискорбна, что как сам владелец, так и все петербургские любители ожидали с нетерпением этих щенят и надеялись уже видеть на будущей выставке потомство Кинг-Даша и Дюшесс. Теперь же придётся отложить всякое попечение на целый год. Другая также очень хорошая сучка Трель III, повязанная с Кинг-Дашем, должна ощениться на днях. Более подробные сведения о происхождении собак, сообщённые мне владельцем, помещаю ниже в виде приложения.
Под питомник г. Ген отвёл одну из своих дач, отдававшуюся до того в наём. Это деревянное двухэтажное здание о шести комнатах, с балконами и кухнею; кое можно отапливать; оно имеет двойные рамы. В трёх комнатах нижнего этажа дощатый пол заменен бетонным, со склоном к центру здания, где берёт своё начало водосточная, железная труба, проведённого глубоко под землю (чтобы не замерзала зимой) за пределы ограды в ручей. С двумя окнами и стеклянною дверью на балкон, отведена для помещения сук не кормящих щенят; рядом с этой комнатой имеются ещё две меньших размеров, предназначенные для пустующих или кормящих сук, а также для щенят отнятых от маток ранней весной, когда их нельзя держать на дворе. Эти комнаты светлые и хорошо отапливаются. Полы также бетонные. Таким образом две суки могут одновременно выкармливать своих щенят ранней весной в совершенно отдельных светлых и теплых помещениях; щенки, отползая от матки, не рискуют попасть под зуб сварливой суки или кавалера, нелюбящего назойливых иногда щенят. В верхнем этаже имеются две просторные комнаты для кобелей и более взрослого молодняка, когда он подрастает у владельца; тут же рядом комната егерей. Этим вполне предусмотрены и предотвращены опасные дуэли между ревнивыми кавалерами, во время пустовки сук, или менее опасный, но тоже нежелательный переход невинной забавы молодежи в серьёзную свалку. Жаль только, что лестница, ведущая в верхний этаж очень крута и имеет скверный поворот; быть может эта лестница и послужила главной причиной неблагополучия с Дюшесс, так как, во время отделки полов, все собаки, в том числе и эта сука, помещались наверху. Зато наученный горьким опытом г. Ген уже не позволяет водить щенных сук наверх, а осенью собирается переделать лестницу.
Егерей-лесников Н. А. держит троих, только не знаю все-ли они постоянно живут на псарне, думаю, что нет. Так как охота владельца раскинута на значительное протяжение и требует охранения от браконьеров; во всяком случае, вполне достаточно, если при псарне будет постоянно находиться один егерь, имеющий свою комнату наверху, вблизи от более беспокойных кобелей, а подросток, шустрый мальчуган лет 14-ти, будет спать в кухне так, что даже ночью суки и щенки внизу останутся не без надзора.
В комнате егеря находится объемистый шкаф с самыми необходимыми медикаментами, дезинфекционными средствами, зеленым и дегтярным мылом, щетками, гребенками и прочее. О, ужас! на стене в этой же комнате пришлось мне узреть столь ненавистные мне колючие парфорсы; конечно у каждого охотника свой взгляд на дрессировку, и Николай Александрович, не молодой охотник, которому можно бы было давать советы, но я твёрдо убеждён, что с тем прекрасным материалом, которым он располагает, неумелое орудование какого-нибудь егеря-самоучки, вооруженного арапником, не говоря уже об ошейнике с гвоздями, неминуемо должно привести к плачевным результатам. Собаки будут ползать на брюхе, пока они знают, что грозный их наставник может ежеминутно дернуть за верёвку, но как скоро, увлеченная страстью, та же собака на поиске удалится от него шагов на сто, то наверное выйдет из повиновения, а затем уже не так-то скоро опять подойдёт и даст себя в руки этому профессору, который, кроме панического страха, не в состоянии внушить собаке ничего, ибо сам у тятеньки и маменьки вырос на пощёчинах и тумаках. Впрочем, об этом речь впереди: Бог даст увидим каких результатов достигнет со своими егерями уважаемый Николай Александрович; от всей души желаю, чтобы я ошибался, но твёрдо убеждён, что нервный и впечатлительный темперамент современного кровного английского сеттера не может свыкнуться с крутыми мерами, уместными только когда собаки по природе упрямы, тупы и злы.
Для возможного предотвращения заразных болезней, на дворе питомника стоят две кадки: в одной — раствор железного купороса для мытья полов, в другой — раствор карболовой кислоты, для вытирания шваброю, после уборки нечистот, загаженного пола. За кормом собак следит владелец очень внимательно. Они получают превосходную и разнообразную пищу, раздаваемую каждой собаке в отдельной глиняной посуде, которая каждый день промывается. Для того, чтобы корм не приедался, его разнообразят и установлено даже три «меню»: один раз задается овсянка с мясом, другой день собаки получают рис с отваром из бараньих голов, на третий день — черный хлеб с молоком и ещё что-то другое. Таким образом одна из главных сторон рационального содержания собак — их кормёжка, обставлена безукоризненно; зато собаки в отличном теле, а щенки налиты как огурчики. Для прогулки и содержания собак среди дня летом, на дворе, прекрасно воспользовались местностью: дом стоит в нескольких саженях от ручья и вся местность имеет наклон по направлению течения ручья; по его берегам растут кусты, а далее порядочные берёзы и ольхи, отеняющие бывший сад. Прочным частоколом окружена вся местность в сто пятьдесят или двести сажен прогонных, около дома и тут же загорожено особое помещение для щенят, прямо против окон кухни, так что из этой комнаты, в которой весь день почти находится либо егерь, либо подросток, удобно наблюдать за щенками. На одном месте ручей раскопан и образует маленький проточный прудик для купанья; только мне кажется, что при выкопке этого пруда сделана маленькая, очень легко поправимая ошибка: берега слишком отвесны, между тем мне приходилось часто наблюдать, как неохотно бросаются в воду даже длинношерстые собаки, если с первого же шага, вода подходит им до груди или если с места им приходится плыть, так как при этом они часто набирают воды в ноздри или уши и захлебываются. Г. Ген подумал и о приятном отдохновении любимых собачек в знойный июльский полдень, после усиленной, утренней работы на охоте: для этой цели, из бывшего при даче ледника, устроено прохладное, тёмное убежище, где ни одна муха, среди дня, не станет назойливо беспокоить утомленную собаку; под балконом имеется также прекрасное помещение для послеобеденного сна.
Как сам читатель вероятно убедился из этого описания, все что необходимо для рационального, скажу даже «комфортабельного» житья собак, очень толково придумано и выполнено не без затрат, а незначительные исправления, на которые укажет опыт — легко будет сделать, при той преданности делу и любви к собакам, которые характеризуют «действительного» не только по званию члена Общества Л. П. С. Н. А. Гена.
На просьбу гостей, пожелавших видеть собак на ходу, г. Ген приказал вывести собак за ограду и пустить их на волю. На большом паровом поле милые собачки вполне могли расправить ноги, хотя и в своем саду они не должны засиживаться, если днём не сажать их на цепи, но в поле можно было хотя приблизительно дать себе отчёт о поиске, который будут иметь со временем эти собаки.
Насколько можно судить о ходе собаки, наблюдая за ней каких-либо десять минут, самый лучший, правильный поиск, по моему мнению, будет иметь превосходная во всех отношениях (конечно о чутье судить ещё не приходилось), вывозная сука Дюшесс. Эта красавица, не будучи ещё вовсе натаскана и не оправившись ещё после родов, обыскивает все поле такими правильными параллелями, будто бы она уже много лет ходила; галоп лёгкий, средней быстроты, и сразу видно, что собака не просто скачет, а по инстинкту делает дело, хотя сама ещё не знает к чему это ведёт.
Также очень хорош, хотя ещё совсем бестолковый и сумасшедший поиск у молодой Фаньки; она носится, как ласточка, едва прикасаясь ногами до земли; с такими ногами необходимо очень и очень тонкое чутьё, а то наскоки будут неизбежны. Никакого препятствия для этой сучонки не существует: будь это канава или сваленное дерево — всё равно, Фанька ни на минуту не остановится, зато на днях она на что-то так сильно напоролась, что рассадила себе лоб в кровь, хорошо ещё, что эта дурочка себе глаза не выколола..
Кора II — старая для меня знакомая; она происходит от собак В. Р. Диц и хотя не особенно типична, как сеттер-лаверак, но имеет хорошие рабочие стати и оказалась превосходной матерью и кормилицей; я видел эту сучку в поле ещё прошлую осень, когда ей было всего 10 месяцев, тогда уже она выказывала очень хорошее чутьё, а теперь, набравшись силы и поматерев, она вероятно окажется хорошей работницей; поиск у ней правильный, и вероятно она будет очень вынослива.
Флей, сучка только что недавно привезенная из Франции, не вполне оправдала возлагавшиеся г. Геном надежды на заглазную эту выписку: она оказалась очень плохо выкормленной в молодости, что свидетельствуется бедностью кости и малым ростом. Несмотря на тщедушный вид, эта миниатюрная собачка скачет лихо и, кажется, будет в состоянии проработать более, чем можно бы предположить, судя по наружному виду. Впрочем, надеюсь повидать работу и этой сучки, в которой течёт кровь лучших современных собак Англии и Франции. Также будет очень интересно видеть, каких щенят в состоянии дать эта кровная, но безжалостно заморенная сука, при хорошем за ней уходе.
Пятую и последнюю суку, Трель III, от собак И. Я. Забельского, в поле не выпускали, так как она находится на сносе, (повязана с Кинг-Дашем). Не видав этой суки раньше, теперь судить о ней трудно; но всё же могу сказать, что это длинная, скамьистая сука, на отличных ногах и хорошо окрашена мелкими, синими крапинами по всему телу.
Относительно двух кобелей — производителей, Скифа и Кинг-Даша, и здесь, как на выставке, было немало споров. Большинство охотников (к которому я не принадлежу) предпочитают Скифа, который подкупает всякого своею безукоризненной осанкой, превосходным окрасом и каким-то особенным благородством; отдавая полную справедливость этой превосходной собаке, смело могущей конкурировать на иностранных выставках, тем не менее мне думается, что Кинг-Даш, как производитель, стоит вовсе не ниже Скифа; мало того, я думаю, что у Скифа будет поиск заурядный, а Кинг-Даш, не взирая на явные следы английской болезни и некоторого переутомления после усиленных ставок заграницей перед его отправкой в Россию, (очевидно бывший владелец вышибал елико возможно более ста-франковых банковых билетов за вязку), будет иметь поиск не хуже Скифа. Утверждаю я это потому, что Кинг-Даш чистокровный и полнокровный блю-бельтон, ведущий свою родословную, без всякой посторонней примеси, прямо от собак Лаверака, и кровь в нем так сильно видна, что всякому охотнику бросается в глаза, и невольно смотришь сквозь пальцы на его физические недостатки, происходящие исключительно от не вполне хорошей выкормки и содержания в молодости. Если применить к собаководству правило любителей лошадиного спорта, уверяющих, что кровная лошадь скачет не ногами, а кровями, то моё предположение относительно поиска Кинг-Даша имеет некоторую дозу вероятности.
Из чёрных сеттеров, Пират I подробно описан А. И. Чевакинском в его заметке по поводу полевых состязаний Общества, устроенных 20 Августа прошлого года, близ г. Гатчины для одногодок; на этом состязании Пират заработал владельцу преимущественно своим чутьём, третий приз. Сын этого Пирата и суки лаверака, Дайки, павшей у г. Гена в прошлом году, по окрасу и складу вышел весь в отца; от матери же он по-видимому унаследовал страшно быстрый поиск. Если принять во внимание, что, как говорят, у Дайки было замечательное чутьё, то её сын, черный Пират II, обещает быть хорошей полевой собакой.
Вероятно, членам Совета удастся ещё несколько раз посетить питомник Николая Александровича за это лето и осень, а затем уже будут окончательно выработаны порядок наблюдения за ведением заводской книги питомника, за переписку с приобретателями, за хранением высылаемых вперёд денег до отправки собак по назначению, самым способом их отправки, и прочее. Не у одного г. Гена содержатся породистые охотничьи собаки близ станции Любани: в одной версте от его имения находится мыза Александра Михайловича Чичагова, держащего по преимуществу пойнтеров.
Так как до обеда оставалось ещё около часу, то один из членов Общества, А. С. Хренов, и я, напросились к г. Чичагову в гости. Не мы одни желали вновь повидать после выставки собак А. М., но на беговых его дрожках с трудом могли поместиться даже трое. Здесь картина уже совершенно иная: вместо длинношерстых чёрно-крапчатых сеттеров у нашего любезного пойнтериста все гладенькие кофейно и жёлтопегие собачки. Г. Чичагов держит собак специально для своей потехи, и если сбывает излишних щенят, то случайно, и не задается целью устроить питомник в широких размерах.
В тенистом лесочке, огороженном частоколом, стоит ряд просторных будок, и в каждой из них по собаке на привязи. В одной из них доканчивает теперь выкормку двух щенков очень ладная кофейно-пегая сука Нелли, от Гафиза г. Тюляева и суки В. В. Геслина; в другой сидит также кофейно-пегий кобель Даш, от собак принца Сольмса. Это невыставочный экземпляр, с неважной головой, скверным ухом, и длинным, несколько серповидным прутом; но собака эта, по словам владельца, необычайно чутьиста и вынослива.
Одним словом Даш — чисто полевой пёс, постоянно готовый выручить хозяина из беды, когда предстоит дальняя поездка на несколько дней или когда прочие собаки требуют отдыха, а А. М. такой ходок, что заходить двух собак в день ему не диво.
Самую красу псарни в настоящее время, за отдачей суки- Бибки в натаску, составляет бесспорно её однопомётник, двух-летний кофейно-пегий кобель Пир; эта собака имеет очень недурную голову, превосходную, сухую колодку и упругий хрящеватый прут, настоящей длины и посаженный как следует, а мускулатура этого пойнтера обещает сделать из Пира достойного заместителя Даша, в смысле выносливости, тем более, что ноги и лапы Пира не оставляют желать лучшего. Только что погодовавший желто-пегий Дружок, хотя и не может выдержать сравнения с Пиром, как ещё не сложившийся, с неотекшей мордой и несколько рыхлой мускулатурой, тем не менее это, вероятно, со временем будет хорошая собака.
Очень большие надежды, и не без основания, возлагает А. М. на щенка Зорьку, желто-пегую сучку, от Рафты г. Баде (золотая медаль и приз на III очередной выставке Общества) и кобеля г-на Лютостанского от собак Э. А. Новицкого: этот щенок, превосходно окрашенный, видимо, унаследовал от матери прелестную её голову и прут, вообще элегантность, а от отца (несколько грубоватого) его мощный костяк и прекрасные ноги. Эта сученка вероятно со временем займет почётное место на выставке, а если судить по полевому досугу её бабки, Нелли А. И. Чевакинского и деда Гладсома графа Ферзена, взявшего приз на английских состязаниях, то и в поле с этой сучкой г. Чичагов будет иметь немало удовольствия.
У А. М. служит егерь, который видимо любит собак и предан делу; его воспитанники слушаются хорошо и вовсе не забиты; этот муж, насколько я успел подметить, добивается повиновения своей настойчивостью и ровным, невозмутимым характером. Зимой пойнтера г. Чичагова содержатся в квартире того же егеря.
Заканчивая эту свою заметку, я не могу не упомянуть о доставленном мне удовольствии и приятном воспоминании, которое осталось у меня от этого дня, так мило проведенного в деревне, в обществе добрых товарищей по страсти.
Теперь остается только поблагодарить уважаемого Н. А. Гена за его гостеприимство и пожелать ему полного успеха в задуманном им сложном предприятии, которое, я убежден в этом, должно принести пользу охотничьему делу в России. Другому же, любезному члену нашего общества, А. М. Чичагову, можно также пожелать всегда иметь собак не хуже тех, которых он нам показал 27-го Мая.
с. Рождествено. 1 июня 1890 г.
Е. Мюссар.