“Природа и Охота” 1890.1
Всем нам, русским охотникам, приятно будет, разумеется, встретить на страницах охотничьего журнала всякую строчку, напоминающую дорогое нам имя патриарха охоты, много и увлекательно писавшего оной — Сергеи Тимофеевича Аксакова. Предлагаю письмо его к Гоголю, где идёт речь о „Записках об уженьи“, как о произведении уже конченном и изданном в свет, и о „Записках Оренбургского ружейного охотника“, как о книге, которая ещё только была в предположении. Кроме того, почитатели памяти Сергея Тимофеевича прочтут, вероятно, с большим любопытством и удовольствием выдержки из его дневников: о количестве, как застреленной птицы, так и выуженной рыбы. Страстно преданный обеим этим охотам с детства, Сергей Тимофеевич был стрелком только в молодости: разные недуги скоро заставили его бросить ружье; под старость его утешала удочка и он не расставался с ней ужо почти до конца своей жизни. Местом его ружейной охоты, как известно и по его книге, была Оренбургская губерния, а главным образом — село Аксаково, известное читателям Семейной хроники, Под именем Багрово. Уженьем занимался он везде, где только мог; большею частью под Москвой, проживая летом где-нибудь на даче (Гаврилково, Троекурово); но как только поселился под Троицей в своем Абрамцеве, С 1845 года, тут и сосредоточились все его охоты. Выписки из его охотничьих дневников и относятся, таким образом, по части ружейной охоты к с. Аксакову, а по уженью — к Абрамцеву.
Вот это письмо к Гоголю:
1848 года 21 Июня.
„Я получил письмо ваше, милый друг Николай Васильевич, от 8-го Июня, и очень ему обрадовался. Благодарю вас за добрые советы: они совершенно справедливы и я, волею неволею, следую им постоянно1. Вы знаете, сколько за мной блюстителей. Боюсь только, чтоб сохраненье меня от простуды, но было доведено до излишества. С 8-го Июня мы живем в нашей прелестной деревеньке. Когда мы уезжали из Москвы, там была сильная холера; но теперь, благодаря Бога, стала гораздо потише. У Троицы и кругом около нас, также есть эта болезнь, но в слабом виде и кажется исчезает. Два года тому назад провел я зиму в деревне и, между прочим, написал книжку под названием «Записка об уженьи», которую к вам посылаю. Она невелика, вы прочтете её на досуге. Воспоминание пришедшего освежало и оживляло меня. Если Бог исполнит мое желание и я проведу эту зиму в деревне, то начну писать другую книжку: „Об охоте с ружьем“. С двенадцати-летнего возраста до тридцатишестилетнего я был предан этой охоте страстно, безумно. Я уже написал: „Пролёт птиц весною“ и думаю, что даже не охотник может прочитать с удовольствием этот отрывок. Семейная хроника пишется как-то вяло. Кажется, надобно переменить план: сократить подробности и не соблюдать строгой последовательности.
Вот, как много наболтал я вам о себе. Прощайте! да сохранит вас Бог здрава и невредима. Обнимаю вас. Мое почтенье вашей доброй матушке и сестрицам.
Душою ваш
«Наша прелестная деревенька», о которой здесь упоминается, и есть Абрамцево. Здешняя речка зовется Боря: рыбы в ней тогда водилось довольно: карась, окунь, плотва, линь, елец, уклейка, пискарь, ерш, язь, голавль, налим и щука; а в здешних прудах—голец. Умилительно видеть, в каком порядке страстный рыбак вел дневник своего уженья. Собственноручно записаны им, изо дня в день, все ловы за 1845, 46, 47, 48 и 49 годы; после каждого месяца подсчитан итог; наконец, по окончании летнего времени и по заключении уженья общий итог распределен еще по сортам рыбы. Так например. «С 17-го Июня по 6-е Октября 1845 г.: окуней 375, карасей 733, щук 5, пискарей 13, плотиц 53, ельцов 55, язей 7, голавль 1, уклеек 48, линей 11,— всего 1301». Или ещё: «с 28 Июня по 14 Августа 1846 г. выужено: карасей 362, окуней 337, щук 1, пискарей 9, плотиц 47, ельцов 13, язей 7, уклеек 42, линей 16, ершей 30,— всего 1364». Тут-же прибавлено о продолжении уженья до закрытия сезона: «с 22-го Августа по 1 Октября: карасей 2, окуней 39, пискарей 8, ельцов 5, уклеек 6, ершей 76». Итоги прочих годов выписываем сокращенно: „Всего выужено с 4 Июня по 20 Сентября 1847 г.: 1464 рыбы». Тут же прибавлено: «27 Сентября, на удочку попал налим в 6 фунтов». В 1848 г. «выужено пискарей 601, карасей 499, окуней 195, а всего 1395 рыб». Наконец, 1849 г.: «выужено 1571 рыб». Боясь утомить читателя, не приводим подробностей удачи клёва изо дня в день. Но для охотника, разумеется, интересны и все подведенные Помесячные итоги. При записи ежедневного улова, кое-где прибавлены и особые отметки, так например: «5 линей, один в фунт, другой почти в полтора, третий в полтора, четвертый в фунт с четвертью, пятый в два фунта» или еще: „щука в 51/2 ф. 1 аршин 1 вершок, с хвостом, на жерлицу; щука в 12 фунт, на жерлицу; огромная щука отгрызла плетеную лесу выше поводка». Огромные рыбы, даже карась и пискарь, все тут отмечены особо; из окуней самый большой был пойман «в 21/2 фунтов на жерлицу», а язь «в 5 фунтов с походом». Для понимающих дело, не могут не быть интересны и краткие заметки рыбака: где именно ловлено, сообразуясь с погодой? Так местами тут отмечено: «у плотины», «на язевом месте», или еще «у коряг». Читатели и почитатели книжки ,,Записки об уженьи» не посетуют на нас, конечно, за все эти подробности. А вот выдержки из записной книжки Сергея Тимофеевича — для ружейных охотников.
«1807 год. В селе Аксакове и в других местах в течении сего года, убито мною: уток 134, гусей 3, журавлей 4, куликов болотных 50, куликов степных 7, куличков маленьких 35, турухтанов 5, дупелей и бекасов 16, диких голубей 19, тетеревов 29, стрепетов 3, коростелей 3, аистов 1, зайцев 21, сурков 2, белок 7, горностаев 7, ласок 3, щука 1,— итого 306».
Ружейный охотник, он был ещё любителем и охоты с ястребом; кроме того крыл шатром тетеревов и куропаток; наконец, как и описывал все это в охотничьих воспоминаниях—охотился еще и с капканами.
Вот любопытная приписка за тот же 1807 год: «в том же году выкормлено мною 6 лис; затравлено 53 утки, 2 тетерева, 2 коростеля, (50 перепелок; покрыто шатром тетеревей и поймано—159».
Служа в Петербурге, что также известно из напечатанных воспоминаний его, он только в 1811 году, выйдя в отставку, поселился в Аксакове; но до того времени он приезжал сюда в отпуск: вот любопытная страничка за 1809 год: «Ездил в отпуск из Петербурга и в сии месяцы, с 15 Июля по 3 Августа, убито мною дичи: уток, в лёт 19, сидячих 50; куликов болотных, в лет 57, сидячих 20; куликов степных, в лёт 1, сидячих 5; дупелей 5, бекасов 9 сокращаем выписку: „Итого в лёт 118, сидячих 138, а всего 256. С 3-го Августа не охотился по 5-е Октября; потому что была прострелена рука“. К этому прибавлено в дневнике: «в сей же год выкормлено мною 14 лис, затравлено 48 уток, перепелок 360, дергунов 13. Покрыто шатром тетеревов 180, куропаток 38».
Прочие годы выписываем сокращенно лишь в общих итогах. «1811-го года убито мною в Аксакове, с 28 Марта по 24 Ноября в лёт 146, сидячих 286, а всего 432». Из этого числа всего больше уток разных пород; бекасов всего 14 штук, дупелей 7, один журавль и один гусь; семь стрепетов, много куликов болотных и степных. «1812 года убито мною дичи, с 17 Июля по 27 Ноября: в лет 270, сидячих 389, всего 659 штук». Тут есть заметка: «один куличок неизвестный, сам серенький, похож на морского, и одна малого рода совка или ржанка». Далее: «1813 года убито мною дичи — в лёт 426, сидячей 473; всего 899, с 4 Марта по 29 Ноября». За 1814 год отмечены подробно все породы стреляных уток: кривоносок 11 штук, серых 16 штук, шилохвостей 9, широконосок 9, белобрюшок или красноголовик 3, чирков половых и чирков коростельковых 33, нырков 4, черни 3, нырков красноголовых 2. А всей дичи «1814 г. с 18 Марта по 1-е Июня убито: в лёт 319, сидячих 156, всего 475». В записи 1815-го года значится убитых «дупелей более 150, а бекасов более 225; погонышей 35, гаршнепов 68, две болотных курицы и одна белокрылая пиголица». Итог таков: «в 1815-м году, с 13 Марта по 17 Августа, убито в лёт 904, сидячих 229, всего 1133». Следующие года: «1816 г. убито с 17 Августа по 5 Декабря: в лёт 143, сидячих 441, всего 584». В 1817-м году убито в круглый год, в лёт 563, сидячих 300, всего 863. В 1818-м году убито в круглый год, в лёт 502, сидячих 309, всего 811. В 1819-м году со 2-го Апреля по 4-е Ноября убито дичи: в лёт: 560; сидячей — 183, всего 743». Может быть, читателям интересно будет знать: хорошо ли стрелял автор „Записок Оренбургского Охотника“, по крайней мере, щадил-ли он свои заряды или позволял себе делать и сомнительные выстрелы? Добросовестный охотник отмечал и это в своём дневнике. За некоторые годы, на число убитой дичи, показано и все вообще количество выпущенных выстрелов. Например: «В 1817-м году выстрелено 1758, убито 863», или: „в 1819-м году, выстрелено: 1381 заряд, убито 743“. Или ещё, за 1814-й год, где общее число убитой дичи показано 475 штук, прибавлено: «выстреляно на 425 штук зарядов: 893, на остальные же 50 штук дичи неизвестно, вероятно, не более 100 зарядов, ибо биты все утки, голуби и мелкие кулички».
Если сообщаемые сведения приятны будут для читателей журнала ,,Природа и Охота“, можно будет со временем их и пополнить; во всяком случае, они служат как бы живым дополнением к „Запискам об уженьи“ и к „Запискам Оренбургского Охотника“, настольным книжкам всех русских охотников.
Сообщено Н. М. Павлов.
Декабря 10 дня 1889 г.
- Гоголь, находившийся в то время в Васильевке, имении матери своей (Полтавской губ.) писал Сергею Тимофеевичу, в письме от 8-го Июня, между прочим следующее: „Теперь вечера очень опасны,—именно оттого, что дни невыносимо-жарки и в воздухе засуха. Имейте всегда кого-нибудь при себе с плащом, который бы мог набросить его на вас в туже минуту, как только станет холодать“ ↩︎
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. И тогда сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок. Условия получения книги на странице “Поддержать блог”