Английская дрессировка подружейных собак. ч4

Примерное время чтения статьи 20 минуты

Природа и Охота 1889. 8

Сочинение Беллькруа (Dressage des chiens d’arrêt à l’anglaise, par M. E. Bellecroix) перевод Алексея Полторацкого.

Итак, если в течение пятнадцати первых дней воспитания вашего ученика, вам случится убить несколькими штуками меньше против товарищей, если вас обстреляют товарищи, что еще совсем не доказано, раз вы обладаете собакой высокой крови,— не огорчайтесь. В будущем году, не беспокойтесь, — им уже не придется смеяться; они первые будут рукоплескать вам и восхвалять достоинства вашего спутника. 

Если бы вы были заурядным охотником, у вас было бы только желание поднять их как можно скорей, сделать хорошенький дублет и потом искать других. Но тут дело не в том, чтобы убить пару куропаток, дело в дрессировке вашего товарища, который ещё не обладает стоицизмом героев собачьей расы. Итак, подождите несколько минут, и продержите её неподвижно так долго, как только сможете: по нужде, тихонько поверните её, и молча, знаком поднятой руки, заставьте лечь… Она не тронулась с места?… тогда подвиньтесь на несколько шагов по направлению, которое вам указывают её нос и глаза… Выводок срывается, кричите: down! вскидывая в то же время ружьё, и если собака сделала малейший прыжок, ради Бога, не стреляйте!

Еще раз, это нелегко,—согласен. Но не беда, вы не выстрелили, и вы были тысячу раз правы. Вы остались на месте, и отозвали назад собаку, которая сконфуженно возвращается, поджав хвост. Отведите её на то место, где она была, когда взорвался выводок, закатите ей несколько ударов кнута, отчаянно ругая её, и положите ее там; отойдите на сотню метров, сядьте и закурите сигару. 

Через четверть часа, вместо того чтобы подозвать преступника к себе, идите к нему, прицепите его к сворке и проведите сзади себя с добрую версту. Вы не можете более жестоко наказать породистую собаку: это один из лучших уроков, которые вам возможно ей сделать. 

Не говорите мне, что это все жертвы, на которые не способны истинные охотники, и что нельзя, с легким сердцем, зря терять случайсделать хорошие выстрелы. Прошу извинить. Точно также не будет потеряно для будущего все то время, которое я советую вам провести так сидя, перед лежащей собакой, потому что она сделала маленький проступок, тем более извинительный, что согнанные ею куропатки могли бы быть теперь в вашей сумке. 

Без сомнения, они могли бы там быть, но мы найдем их в другой раз; и потом еще раз повторяю, сегодня дело не в том, чтобы бить куропаток; мы теперь добиваемся довести дрессировку нашего ученика до того совершенства, чтобы можно было прозакладывать все что угодно, что он никогда не сделает ни одной ошибки. 

Если вы человек, способный примиряться с „кое-как, почти и т. д.“, то без сомнения вам совершенно не к чему исполнять все эти предписания, подвергать вашу собаку всем этим строгостям. Но вы хотите совершенную собаку, и я должен вам сообщить средства, которые мне лучше всего удавались для достижения этого столь желаемого результата, и столь редко достигаемого большинством охотников, наших милых собратьев, этих больших детей, которые хотят, чтобы у их собак было более хладнокровия и ума, чем у них самих.

Действуя всегда так, вы скоро будете в состоянии предоставить полную свободу этому ветренику, который, три недели тому назад, провинялся в тысяче мелких проступков. 

Вы спокойно будете позволять ему удаляться через поле, потому что будете уверены, что на любой дистанции он останется пригвожденным к месту, лишь только запах дичи коснется его чутья, и что он никогда не подвинется ни на вершок, пока вы не подойдете к нему и не прикажете ему идти вперед. 

Вы увидите, как и на 2 и на 300 метров перед вами, на пару, голом как ладонь, он будет стоять, подняв нос по направлению свекловичной заросли, куда куропатки наверное добегут пешком, и вы будете знать, что вы всегда успеете, не торопясь, сделать большой обход, необходимый, чтобы поставить птиц между собакой и собой, или чтобы отрезать им путь отступления на владения соседа, где вы не имеете права охотиться и, куда идя прямо, вы их наверно загоните. 

Да мало-ли что? есть тысяча обстоятельств, когда это абсолютное послушание собаки, эта непоколебимая неподвижность стойки окажут вам услуги всякого рода, которые нельзя перечислить подробно, но тысячи примеров которых вы сами вспомните. 

Разве это не стоит того, чтобы пожертвовать несколькими выстрелами, потерять несколько часов? Притом, разве можно назвать потерянными те часы, которые приносят такую пользу вашему ученику? 

Все что мы сказали до сих пор относится только к куропаткам; но прежде чем идти далее, и именно потому что куропатка вместе с бекасом составляет самую тонкую дичь, с которой когда-либо придётся иметь дело вашей собаке, я упрекнул бы себя, если бы не обратил особенного внимания на роль, которую играют награды в системе дрессировки, изучаемой нами. 

Награды должны чередоваться с наказаниями. Каждый раз, как собака вела себя хорошо, её надо хвалить; каждый раз, как она сделала ошибку, она должна быть наказана. Во все время продолжения периода дрессировки, вы хорошо сделаете, предлагая ей, в виде комплиментов один из маленьких кусочков хлеба или говядины, которые, тщательно завернув в бумагу, вы предусмотрительно положили еще дома в карманы вашей охотничьей блузы. Позже удовольствие от выполненного долга будет заменять ей награду; но при её дебютах, в начале её деятельности, вы хорошо сделаете, если не будете скупиться на них. Чем щедрее вы будете их расточать, тем скорее получите желаемый результат. 

В ту эпоху, когда мы еще только прогуливались по полям, прежде чем у нашего ученика проснулась охотничья страсть, мы никогда не упускали давать ему какое-нибудь лакомство в награду, если он правильно ложился при виде поднятой руки, и бойко отправлялся направо и налево по знаку рукой; точно также сегодня, мы должны свидетельствовать ему наше удовольствие каждый раз как он сделает правильную стойку, и умно потянет за куропатками, бегущими впереди. 

Мне всегда казалось, что лучше заставлять молодых собак дебютировать по куропаткам, чем по перепелкам. 

Перепёлка не такая откровенная дичь, как куропатка, которая всегда бежит в прямом направлении.. Сверх того, перепёлка, в противоположность куропатке, подпускает к себе очень близко, и потом, когда собака держит её перед носом, она начинает кружить и хитрить на тысячу ладов; она заставляет ходить за собой, бегая в траве, со столькими поворотами и закорючками, что ей позавидовала бы загнанная и собирающаяся залечь коза.

Все это очень вредно для молодой подружейной собаки. 

Когда перепёлка, спавшая среди люцерны, захвачена врасплох, крепко сидит и не бежит, — это превосходно; она представляет охотнику отличный случай упражнять терпение своего ученика, которого легко, при некоторой осторожности, держать на стойке столько, сколько угодно. Тогда можно всячески его хвалить и ласкать, говорить собаке тихим голосом, гладя ее по спине и повторяя ей безконичныетубо и, затем, чтобы увенчать дело, положив сначала пса, можно не торопясь разглядеть, на земле забившуюся между травой птицу и размозжить ей голову. Убив перепёлку, а собака все лежит — можно пойти самолично подобрать её, поднести её собаке и дать ей наслаждаться сколько влезет благовонным запахом, исходящим от изуродованного тельца. Наконец, положив его перед ней, не позволяя ейдотронуться до нея даже кончиками зубов, можно еще поласкать ее, чтобы дать ей попять, что она превосходно вела себя. 

Вот это хороший урок, и когда, минуту спустя, вы положите птицу в карман или передадите её вашему носильщику дичи, вы можете пустить вашего ученика работать, с уверенностью, что Св. Губерт радуется, глядя на вас обоих. 

Но если вы имеете дело с однойиз тех куропаток, на неутомимых ногах, что так часто бывает, которые упорно бегают до безконичности, поверьте мне—бросьте её и ступайте в другое место поискать чего нибудь получше.

Эта птица, беспрестанно бегающая, которая, выдержав десять стоек, колесит и снова колесит, скоро выведет из себя вашего молодого сотрудника; вы увидите, как он через минуту, чтобы скорей все это кончить, бросится беспорядочными прыжками и отчаянно аттакует беглеца… если только она не решится, она, собака благородной породы! — уткнуться носом в землю и начать разбирать следы среди травы. 

Умоляю вас, бросьте эту куропатку. 

Нет и восьми дней, как я охотился на бекасов в окрестности Аллье, где гнездуют бекасы, по которым можно охотиться в июле. Один из моих друзей, пожелавший меня сопровождать, привел с собой суку, очень привыкшую к охоте за перепелами и, кажется, совершенно особенно на ней отличающуюся, чему я охотно верю. 

Ну-с, я видел собственными глазами как эта сука, привыкшая с детства ходить за перепёлками, заставляла вылетать у себя из-под носа бекасов, по которым она тянула с жаром и убеждением, достойными лучшей участи: бедная тварь воображала без сомнения, что бекасы тоже что перепела, и она имеет право наступать им на хвост; и в этом она глубоко ошибалась. 

Тоже самое и с куропаткой; хорошая перепелиная собака немного, обыкновенно, стоит на охоте по куропаткам: поэтому то избиватель перепелов всегда держит свою собаку сзади, когда хочет дойти до куропатки, которая на его глазах села в хлеб. 

Без сомнения, я и не думаю, заявлять, что хорошая подружейная собака не должна работать по перепелу; хорошая собака должна работать по всему. 

Но мне кажется, я не ошибусь, советуя вам отзывать молодую дрессируемую вами собаку всякий раз, как вы увидите её на следу перепелки или коростеля, который упрямо спасается пешком в густом посеве.

Если уж вам так хочется заполучить её, приходите позже в то же место или по близости и, может быть, вам посчастливится застать на голом месте, на пару или в молодой озими, где она будет сидеть крепче, птицу, преследование которой повредит благоразумию вашего ученика чего вы должны добиваться прежде всего. 

Все, что мной сказано о перепеле, одинаково справедливо и относительно всех этих бегунов, называемых погонышем, водяной курочкой и т. п. Только старые собаки, каждый день бывающие на охоте, начинают понимать, что они должны вести себя на разный манер, сообразно дичи, с которой имеют дело 

Именно потому, что куропатка очень хитрая птица, очень осторожная, и охота на нее, требующая много осторожности, превосходно подходит для первых полей молодой собаки.

Все собаки хорошей породы от природы делают стойку по всякого рода дичи, по куропаткам и перепелам, зайцам и кроликам, бекасам и фазанам. Но недостаточно, чтобы они делали стойку, надо, чтобы они делали ее так, чтоб её хозяин мог стрелять.

А если вы начнете водить вашу собаку на этих прелестных перепелок, которые подпускают к себе на четыре шага, позволяют тянуть за собой в плотную, почти касаясь носом, которые делают сотни завилонов между ногами собаки и кончают тем, что западут на её глазах — ясно, что она вообразит, что может действовать также с куропатками, а так как они совсем не так понимают дело, она всегда будет сгонять их вне выстрела. 

Но будь то перепелки или куропатки, фазаны или зайцы, само собой разумеется, что вы всегда будете заставлять вашу собаку ложиться при взлёте или вскакивании всякой дичи, которая появится перед ним или во время стоики. 

Молодая собака, хорошо поставленная насчёт down с детства, недолго будет позволять себе увлекаться гоньбой зайцев; без сомнения, чаще всего, она не устоит перед удовольствием погнать первых, которые вскочат у ней на глазах; но так как вы будете отвечать строгим наказанием каждой такой шалости, и, вместо того, чтобы продолжать охоту, будете оставаться на месте, ожидая возвращения виноватого, которого возьмёте на сворку как только он явится обратно и отведёте его на то самое место, где ему следовало лечь, когда у него на глазах вскочил заяц; так как вы оставите его там на четверть часа и потом столько же времени поводите сзади себя, она скоро поймёт, что из всех её попыток своеволия ничего путного не выходит, и лучше всего покоряться. 

Но так-же, как вы будете наказывать пса всякий раз, как он сделает ошибку, погнав зайца, точно также награждайте его всякий раз, как он хорошо ляжет при вскакивании одного из них. 

Когда нет под руками местности, очень обильно населенной зайцами, самое лучшее средство помешать собаке преследовать их, это брать её с собой на охоту за кроликами с хорьками. 

Привяжите собаку к кусту; при выскакивании кролика из норы, если он сделает малейшее движение, накажите ее хорошенько и не стреляйте. 

Если ваша собака уже хорошо дрессирована, вам не нужно будет долго повторять это упражнение, чтобы она оставалась невозмутимой при появлении зайцев. 

Здесь, может быть, подумаете вы, что поноска, к которой вы приучили вашу собаку, может помочь вашим усилиям. Без сомнения, это правда; но заметьте, что мы не сказали еще ни слова о подаче на охоте. 

Мы скоро будем говорить объ этом и может быть вы, как я, будете того мнения, что чтобы довести дрессировку вашей собаки до последней степени совершенства, лучше всего не требовать от неё подачи, пока вы не уверены в собаке, чтобы не бояться, что любовь к подаче заставит ее сделать одну из тех крупных ошибок, которые стоят охотнику столько потерянной дичи; несколько месяцев или несколько недель, которые я советую ему пожертвовать этой дрессировке, дадут вам щедрое вознаграждение. 

Если мне посчастливилось убедить вас, то в этот период дрессировки оставляйте вашего ученика лежать и потрудитесь сами подбирать дичь, убитую из под его стойки. Это может быть будет стоить вам нескольких раненых куропаток, я говорю нескольких, а не всех, но, вы, действуя так, подчините вашу собаку неумолимой дисциплине, которая скоро доставит вам удовольствие владеть животным, которое всегда подаёт только по приказанию. 

Все эти различные упражнения, составляющия дрессировку подружейной собаки, из которой хозяин желает сделать исключительное животное, взаимно связываются и сцепляются так, что я чувствую большое затруднение, как разделить на главы эту causerie, бегущую из под моего пера. 

Если бы я претендовал был классиком, я попробовал бы подчиниться правилу, которое требует, чтобы поиск, подача и все остальное были предметом отдельных этюдов, но у меня только те претензии, которые вы разрешаете мне иметь. 

Итак молодая собака теперь ищет и действует по вашим приказаниям; ложится при взлёте и вскакивании всякой дичи; это ценное животное и уже оказывает вам хорошие услуги. Тем не менее, она далека еще от совершенства, которое составляет намеченную нами цель. 

Является вопрос (и не из последних, подлежащих на­ шему разрешению), следует ли, с самого начала, позволять вашему ученику подавать убитую вами дичь, и я боюсь, что мы будем разного мнения. 

Во Франции, Спокон веку принято, что подача дичи, по которой была сделана правильная стойка, составляет награду, к которой собаки выказывается в высшейстепени чувствительной. 

Для тех, кто видит в охоте только средство овладеть дичью и принести домой туго набитый ягдташ, это может казаться неоспоримой истиной; но все-таки для того, кто претендуя на большее, желает поднять охоту до уровня изящного искусства, искусства скромного конечно, но тем не менее искусства — вопрос представляется совсем иначе. Для него, дело не в том, чтобы только убивать, а охотиться правильно, убивая к тому же больше дичи, чем охотники, зависящие от дрянных собак, умеющих хватать лежащих зайцев и кроликов, что идёт для увеличения содержимого ягдташа, и скоро становящихся хозяевами хозяев. 

Вместо рассуждений, если позволите, обратимся к фактам. 

Ваша молодая собака делает по куропаткам великолепную стойку, дождалась, пока вы подошли к ней и сделали мастерский дублет. Одна из птиц здесь, бьётся на земле, в сорока шагах, а вторая, лишь подбитая, убегает со всех ног, волоча по паровому полю сломанное крыло.

Но превосходный Бой упал при первом выстреле; вам было бы очень легко послать его за куропаткой, которая сейчас добежит до леса, где тысяча вероятий потерять ее. У Боя ноги длиннее, чем у куропатки, и он только ждет позволения воспользоваться ими. 

Ну-с, если вы верите мне, как бы вам ни было тяжело такое решение, оставьте уйти раненую куропатку и удержите Боя на земле.

— Но это безумие! 

— Совсем нет. Я знаю не хуже кого другого, что по всейвероятности, эта куропатка—пропащая птица для всех и ею поужинает какая нибудь лисица или ласка. И все-таки, я го­ ворю вам: не жалейте о ней! 

Если бы вы пустили собаку догонять её, птица без сомнения очутилась бы у вас в сумке; но, может быть, тотчас же Бой показался бы менее терпеливым и благоразумным, тяня за другой куропаткой, совершенно здоровой, бегущей вдоль борозды. Какого бы доверия ни заслуживал ваш ученик, вы вполне можете сделать мне эту уступку, — и если случайно птица покажется в виду, очень возможно, чтобы не сказать более, что почтенный Бой, помня о только что пойманной, погонит её, в надежде овладеть ею; но куропатка, поднявшись на воздух, покажет вам, что из предосторожности не надо позволять молодой собаке бросаться догонять раненую птицу.

И так как вышереченному Бою может случиться раз десять на день тянуть по куропаток со всей осторожностью, вызываемой возрастающей строгостью этой прелестной дичи, ваша прямая польза требует, чтобы вы рисковали потерять одну куропатку, чтобы правильно убить десять других; эти притом дадут вам десять превосходных случаев изощрить ещё весьма неполное знание вашего спутника.

Позже, когда у него накопится опытности, когда он сумеет различать особенный запах, оставляемый раненой дичью, вы вполне вознаградите себя; вы сможете предоставлять ему полную свободу и уже не будете терять раненых куропаток; теперь же вы сделали бы непростительную ошибку, забывая, что вы охотитесь для собаки, а не для себя.

И притом, заставляя её сохранять этот стоицизм перед бегущей пешком птицей, которую можно легко догнать в несколько прыжков, и которую догнать так ей хочется, вы ещё раз показываете ей, что вы хозяин, и что она должна, чтобы слушаться вас, подавлять свои природные инстинкты и самую свою страсть. 

Дома, кинув ей перчатку, скатанную в шар, вы заставляли её ложиться прежде чем позволить схватить её; точно также сегодня вы должны заставлять собаку лежать и перед зайцем, которому вы перебили ноги и который с трудом ползёт, и перед фазаном, бьющимся в агонии в двадцати метрах. , 

Если вам угодно мне верить, вы будете действовать так не только в течение нескольких дней, но в продолжении многих недель, пожалуй даже в течение всего сезона. Смотря по тому, больше или меньше дичи придется вам показать вашему ученику и смотря по тому, насколько он сам окажется по слушным вашим приказаниям. 

Попробуйте, как говорит один английский охотник из числа моих друзей, и вы не замедлите убедиться, что несмотря на свою излишнюю пылкость, несмотря на свою страсть к охоте, собака ваша сумеет устоять против самых извинительных увлечений; скоро она будет абсолютно у вас в руке.

Тогда, но только тогда, и сообразно обнаруженной степени природного благоразумия или послушания, вы позволите ей изредка приносить, но не слишком часто — куропатку или зайца, перепелку или фазана: остальные ходите подбирать сами,оставляя собаку лежать; приносите их к ней сами; давайте нюхать их, отнюдь не позволяя брать зубами, и положив в сумку дичь, посылайте молодую собаку открывать новые жертвы. Будьте уверены, что она не заставит себя просить. Вот как вырабатывается собака, всегда подающая только по приказанию. 

Сколько примеров мог бы я привести, когда слишком привыкшая подавать собака портит в одну минуту результат долгих и мудрых маневров, с большим трудом исполненных целой компанией охотников. Её хозяин спустил старого фазана, и собака отправившись за ним, взогнала двадцать пять других! — Ай— хорошо! ай-да собачка? 

И заметьте, что обыкновенно её хозяин убежден, что она безукоризненна; он вам сейчас объяснит, что бедная тварь сделала такую ошибку только потому, что не привыкла охотиться в столь изобилующих дичью местах. 

Охотно верю, сударь, что ваш Минос прекрасная собака, но ее не надо брать на общие охоты.

Я сто раз видел, я вижу каждый год, как происходят подобные катастрофы, да и вы их видали даже слишком часто, и вы сами ругали собаку вашего друга, этого несравненного Миноса, так восхительно дрессированного, который, под предлогом подать красную куропатку, более или менее удачно сваленную его хозяином, сгоняет с поля дюжины других, которых вам удалось было перегнать в хорошее местечко, после часового или двух часового преследования. Ну! собачка!… Что теперь делать?… уже четыре часа; куропатки переместились на соседнюю гору, отделенную от нас глубокой долиной; чтобы добраться до них, надо сделать верст шесть. Итак, идем домой, хозяин Миноса заполучил свою куропатку, допустим это, и будет с нас. И заметьте, что все эти собаки, бросающияся тотчас за выстрелом на убитую дичь, теряют больше дичи, чем те, которые начинают свой поиск лишь по приказанию хозяина; говоря дичи, я подразумевал раненую. 

Увлекаемые страстью, эти бешеные твари бросаются скачками на место, где упала птица, носятся во все стороны, ища глазами, а не носом, птицу, которая часто пробежав несколько метров, западает в траве и если случайне натолкнет на неё собаку, она потеряна — поминайте её как звали. 

Напротив, если собака осталась лежать при выстреле, вы, заметив лучше её (потому что ваш глаз наблюдает местность с высшей точки) то самое место, куда упала птица, можете вести её прямо туда, подводя с под ветра; и несколько минут, прошедших между падением птицы и началом вашего поиска, немного успокоят молодую собаку, природная страстность которой вероятно не испортит. Прибыв на место, вы увидите, как она вдруг сделает стойку и пойдет за бегущей птицей, делая ряд стоек. Это безукоризненно. 

Но если, случайно, она захотела бы повести носом по земле, сейчас же остановите её вдруг; не надо ей позволять этот недостойный её прием. Что касается меня, я скорей десять раз потеряю дичь, чем допущу это; получив её за эту цепу, я слишком бы упрекал себя; в самом деле, я считаю что величайшее достоинство хорошей подруги собаки — искать верхним чутьем, делать стойку по самой птице, а не следовать по её следу, как обыкновенный ублюдок. 

Сколько раз мпе приходилось так отрывать своих молодых собак от поисков раненой куропатки! Я никогда в этом не раскаявался. В таком случае, всего лучше, помоему, отозвать собаку и заставить ее возобновить поиск в другом направлении, чтобы немного позднее вернуться к месту, где, вы знаете, находится раненая птица. Мы скоро увидим выгоды этого способа. У английских чистокровных собак любовь к охоте, потребность охотиться, так могущественна, пылкость и природные способности так могучи, что дрессировщик дол­ жен прежде всего заняться дисциплированием этих природ­ ных способностей: что касается до меня, я слепо отделаю все, что содействует достижению этойцели.

Не знаю, разделяете ли вы мое мнение, но я считаю за ничто дичь убитую ври некоторых условиях, с которыми охотно примиряются некоторые из ваших милых собратов. Нечего сказать, удивительная заслуга и доблестный подвиг положить зайца, которого гонит мимо нас в двадцати пяти шагах наша совершение закусившая удила собака! Это может быть хорошо для соседа, больше всего желающего скушать зайца. И дай ему Боже! 

Что касается до нас, претедующих охотиться, мы никогда не выстрелим по дичи, относительно которой собака сделала ошибку: точно также мы без сомнения пожертвуем подбитой дичью, розыски которой могли бы повредить достоинствам, которыми уже обладал наш ученик.

Что касается до меня, я убежден, что подача представляет для охотника одно из лучших средств закончить и усовершенствовать дрессировку молодой собаки; для этого то я советую вам временно оставить поиски раненой дичи, куропаток или фазанов, которые слишком долго не даются бегая. На следующий год, после хорошего охотничьего сезона, это будет другое дело. 

Итак, я собираюсь попросить у вас кой-каких уступок, верьте мне, никогда не позволяйте вашей собаке, не полежав предварительно минуту перед самой дичью, схватывать эту куропатку, сваленную вами и лежащую неподвижно, на виду, на том самом месте, где она упала. 

Двух или трёх уроков будет достаточно, чтобы достигнуть этого результата, если ваш ученик спозаранку приучен к этому маневру в течение домашних уроков подачи и во время прогулок. 

Будьте уверены, что если вы не будете неумолимо поддерживать эту дисциплину, молодая собака скоро совершенно от неё отделается; вы увидите как она станет постепенно своевольнее, и видя, что это ей удается, скоро станет соблюдать другие правила, к которым вы её приучили. Убив перепелку или куропатку, только позвольте ей раз или два броситься за ними без приказания, и еще до конца охоты она перестанет ложиться при взлёте дичи и при выстреле. 

При каждой падающей на её глазах куропатке, она будет кидаться, как бешеная, и вы уже не будете в состоянии с ней справиться.
Если вы охотитесь в компании, между ней и собаками ваших товарищей скоро поднимется борьба самолюбия, и начнется такая музыка, что любо дорого. 

В интересах самого предпринятого вами дела, вам в высшей степени выгодно в течение первых месяцев её воспитания совершенно воспретить вашему ученику подачу. В высшей степени выгодно удерживать его лежать и ходить самому подбирать убитую из-под его стоек дичь, и приносить их к нему, на том месте, где взлёт дичи приковал его к месту.

Это дисциплина и нет ни одной причины, которая могла бы понудить вас ослабить её. Вы только что убили из под стойки вашего ученика куропатку, которая отлетела и упала в направлении, по которому идёт ваш сосед; вы послали вашу собаку за ней, и прежде чем позволить ей взять её, заставили её лечь перед птицей, которая тут, у нея перед носом, и она ждет вашего приказания, чтобы схватить её; является собака вашего соседа и уносит куропатку. 

Вы вполне вправе хмуриться, но вы слишком хорошо воспитаны чтобы протестовать… И притом собака вашего соседа поступила, как неотесанный болван, а ваша — как герой. Когда это случится с вами и, очень вероятно, что это с вами случится, вы скажете себе, что ваш ученик получил превосходный урок; вы скажете себе, что, благодаря отвратительной скотине вышеозначенного соседа, ученик ваш совершил в высшей степени похвальный поступок, выказав сразу и послушание, достойное величайших похвал, и преодолев одну из самых обыкновенных страстей собак высокой крови— ревность. 

Мне часто случалось, охотясь с двумя пойнтерами, заставлять их брать из-под носа друг у друга птицу, перед которойя укладывал их обеих. Куропатки — вот они, на пару, и обе собаки лежат на месте, где их застал взлёт птиц. Аппорт, Бой! и Бой отправляется тихонько, маленькой рысцой и, дойдя до самой птицы, ложится по команде down! Аппорт, Кингам! 

Тогда Кингам исполняет тот же маневр, с тем же спокойствием; потом, достигнув до своего товарища, ложится по команде, и оба остаются так, рядышком, с куропаткой под носом, так долго, как мне заблагорассудится, и ни один из них не выказывает ни малейшего поползновения дотронуться до них. 

— Назначьте ту собаку, которая должна подать куропатку, говорю я тогда одному из друзей, и по выбору его, — Кингам или Бой приносят куропатку; а собака не назначенная остается смиренно лежать на том же месте. 

Мой бедный Лорд Рокингам издох; но Бой еще существует, и если бы нашлись неверующие, я буду иметь честь, если пожелают, показать это.

Притом, это не что-нибудь сверхестественное, тут нет ничего, что заслуживало бы чье-либо восхищение, и я устыдился бы, если бы вы могли думать, что я хочу этим похвастать. Ещё раз выучить собаку играть в домино гораздо трудней. Я показывал этих двух собак многим друзьям, и если даст Бог, скоро покажу им еще несколько таких же. 

Я привел этот пример единственно для того, чтобы показать до какой степени послушания можно довести самых пылких и нервных собак методической и обдуманной дрессировкой, рекомендуемой мною. 

Ну-с, думаете ли вы, что если бы вы уступили желанию заставить молодую собаку подавать первых же убитых из под неё птиц, вы могли бы довести её до этого пассивного послушания? Не полагаете ли вы, как и я, что подобный результат вполне стоит полудюжины куропаток, перепёлок или фазанов? 

Поверьте, только ценой столько раз повторяемых жертв, сколько оно понадобится, только подчиняясь сами строгим правилам, которым вы никогда не будете изменять, вы достигнете обладания собаками, так совершенно находящимися у вас в руках. 

Без сомнения, действуя так, вам случится не раз в течение первого сезона, всецело посвященного дрессировке, убивать менее дичи, чем тот или другой из ваших товарищей по охоте, которые заботятся только как бы набить побольше дичи, и примиряются со всем. Но какое вам до этого дело?

— Я убил 48 куропаток, 7 зайцев и 28 перепелок, говорит ваш товарищ.

Чаще всего, вам это совершенно не интересно; но так как названный товарищ ждет похвал, вы заявляете ему, что это изумительно, осыпаете его поздравлениями, и он очарован. 

Между тем, хотя в этой охоте вы принесли всего штук пятнадцать куропаток, вы получили большее удовлетворение, чем он, и вы тысячу раз правы, потому что вы уверены, что исполнили хорошую работу, и что вам позволительно сомневаться насчет истинного числа жертв, возвещенных этим великим убийцей. 

— Мы убили 68 зайцев в день открытия охоты, сказал мне раз один из моих старых товарищей по охоте. 

— Превосходно! 

Два дня спустя, я случайно встречаю любезного человека, у которого охотился мойдруг, и горячо поздравляю его насчет обилия зайцев в его имении. 

— О, да, отвечает он: я почти доволен и думаю, что добьюсь кой-чего; но не надо повторять часто таких боен, как в день открытия: на семь ружей, мы убили 14 зайцев! Я выхо­ дил из себя. 

Но если я не позволяю моим молодым собакам подавать на охоте убитую мною дичь, возвратясь домой, я никогда не упускаю подавать зайцев, куропаток, перепелов, бекасов или фазанов, и придаю этому упражнению крайне важное значение. 

На самом деле, я не для того запрещаю им подавать на охоте падающую перед ними дичь, чтобы они совсем не подавали; это для того, что я хочу чтобы они ни в каком случае не подавали до приказания; это для того, что я прежде всего добиваюсь, чтобы они не трогались с места, где легли при взлёте дичи, не получив сначала на то приказания: я хочу довести их до такой степени послушания, чтобы они никогда не делали ни шагу, скажу даже, ни одного движения без позволения.

Поэтому я весьма похвалю вас, если, чтоб ознакомить собаку с подачей дичи, вы будете заставлять её проделывать дома, или, если предпочитается, на привале, в течение той же охоты, с убитой из под неё дичью все маленькие упражнения, которые она проделывала в детстве с перчатками и скатанным в шар платком. 

Здесь я позволю себе мимоходом поместить одно наблюдение, имеющее свою важность. Вы замечаете, что очень редко (готов даже сказать – никогда) собака не рвёт дичь, которую вы ее заставляете так подавать. Поэтому держать собаку некоторое время перед дичью, которую убил стрелок, есть одно из средств для избежания отвратительного порока, называемого мятьём дичи.

Последующая часть. Предыдущая часть.