“Природа и Охота” 1886.9
ПЕРЕВОД ИЗ КНИГИ БЕЛЬКРУА, ШЕРВИЛЛЯ И ДЕ-ЛА-РЮ: „LES CHIENS D’ARRÊT“. ПЕРЕВОД С. ФОЛЬЦА
Анжуйский легаш занимает, или, лучше сказать, занимал не последнее место в богатой галерее наших пород, но на теперешних выставках я его, кажется, больше не встречал. В прошлом году, во время одной из моих поездок в Сомюр и его окрестности, мне показывали трёх легашей вовсе друг на друга не похожих, выдавая их за Анжуйскую породу, но именно по этому отсутствию родственного сходства, я думаю, что видел ублюдков, идущих вовсе не от той породы, которую нашёл в Анжу Людовик XI, присоединяя эту провинцию ко Франции.
Не решаясь говорить о собаке, которую не видал, я писал ко многим дельным охотникам той местности, прося у них справок, а потому уступаю слово г. Густаву Леб…., охотнику весьма сведущему. Но прежде чем слушать его речь, приношу мою искреннюю благодарность тем лицам, которые любезно отозвались на мои запросы.
«Анжуйский легаш – говорит Густав Леб….- более не существует. В молодости я нередко слыхал разговоры об этой старинной породе, которую тогда просто называли французской и представителем которой были невысокие собаки, вполне пропорциональные, но тяжеловатые в общем. Окрас рубашки был у них кофейно-пегий, голова довольно большая, уши короткие, высоко посаженные. Все они ходили у ног, а нравом были мягче теперешних. Когда дичи поубавилось, охотники предпочли заменить этих тяжёлых псов более лёгкими, с более широким поиском, и с этою целью стали примешивать к крови своих собак – собак английских.
„У нас, Соммюрцев, довольно долго велась прекрасная порода, выведенная следующим образом: в 1835 году некий Фландрен, берейтор юнкерской школы, достал из Англии превосходного чёрного легаша и, повязав его с миловидной и ладной жёлто-пегой сукой, имевшей в себе частичку крови испанки, происходившей из охоты Карла X, получил помёт в 10 или 11 щенят, превосходных по наружности и полевым качествам. Часть щенят была белая с жёлтыми пятнами. Старый охотник принялся продолжать эту новую породу, которая, понятное дело, пошла в ход, и в течении 25 лет охотники наперебой добивались достать от неё щенят. Собаки с чёрными отметинами выходили как-то жидковатей жёлто-пегих, но оба вида обладали великолепным чутьём и стойкой.„Не знаю, чему можно приписать вырождение этой породы, вероятнее всего, впрочем, близкому родству производителей или присутствию в ней неподходящих кровей, но что в настоящее время в Сомюре я не знаю уже больше чистых потомков этой разновидности — это факт. У одних остался только поиск, у других одно чутьё, но, в общем, ни одна собака не напоминает былых представителей той породы, о которой я говорил выше. Теперь с нашими собаками стали вязать собак Дюпюи (из Пуатье), но я опасаюсь, чтобы кровь этих псов, взятая от исчезающих представителей своей породы, не наделала-бы ещё больше бед.»
«Теперь в Анжу есть собаки всяких пород, так сказать, собаки-космополиты. Я знаю псов всякого вида, всякого цвета, до «молочно-кофейных» включительно, которые, происходят из окрестностей Божб, теперь особенно в моде и славе, но всё-таки, что касается меня, я желал бы лучше вернуться к нашей прежней старинной породе.
Она была воссоздана, эта порода, по инициативе моего отца, и я сам строго блюл её до последнего времени, но, по несчастью, две из моих сук стали страдать глистами, а это дурно отразилось на их потомстве. Ищу теперь производителей на стороне, но пока бесплодно. Однако, надежды на успех я не теряю и если восстановить свою породу мне удастся, то пришлю вам или сведения, или, коли хотите, и образцы“.
И так, вот ещё одна исчезнувшая порода, из унаследованных от наших отцов!
Будем теперь надеяться, что, может быть, охотники—любители легавых соберутся с духом и для обновления исчезающих пород прибегнут к помощи превосходных производителей, собранных собачьим питомником сада акклиматизации. В этом единственном месте уцелела соломина, за которую могут схватиться утопающие во времени породы.
Путешествуя по собачьей галерее с каталогом в руках и завернув в отдел легавых, я останавливаюсь у двух Наваррских браков. Буро-красные пятна по голубой рубашке с серыми крапинами, и стекловидные глаза настолько характерны, что нет сомнения в том, что мы имеем пред собой представителей особой породы.В Испании я нашёл собак, очень напоминающих эту породу, но только те были двуносы.Зная Наварринок по наружности, я, к сожалению, ничего не могу сказать об их полевых качествах.Тут же рядом, как украшение выставки, вижу я громадного пса с голубоватого цвета рубашкой. Это иностранец, привезенный из Италии, вероятно, для посещения своих родичей — прекрасных Гасконских собак, на которых он чрезвычайно похож своим окрасом с чёрными и буро-красными отметинами, расположенными по голубовато-серой рубашке и подпалинами на бровях, лапах и краях ляшек. Очень рады прибытию этого молодца. Пусть он останется у нас подольше, и тогда мы будем иметь возможность поговорить подробнее об его достоинствах, очень расхваливаемых на месте его родины.
Теперь же будем особенно внимательны. Мы стоим пред тройкой легашей трех разных цветов, которые, как говорят, идут от старинной королевской породы, следовательно, может быть мы видим пред собою потомков Бонны, Фолли, Тана и Зета, портреты которых украшают поднесь покои их царственного хозяина — Людовика XIV, лично дрессировавшего их. Я не видал аттестатов и документов этих собак, но было бы очень любопытно проследить их генеалогию, чтобы сказать каким чудом эта порода уцелела до наших дней.
Люблю я, вообще, одноцветную рубашку —чёрную, жёлтую или кофейную. Посмотрите, как красивы эти два чёрные пойнтера, и как они похожи на ту пару, которая есть сейчас в саду акклиматизации. Но это легавые английские, а потому пусть о них повествует перо Белькруа и рисует их его карандаш. Другое дело вот эта жёлтая сука, она родилась во Франции, от матери-француженки и англичанина-отца. Отвислые соски, ещё не подобравшиеся, немного портят изящность её наружности и вредят общему впечатлению, производимому этой собакой, но тем не менее и теперь нельзя не признать в ней очень красивую суку. Помещенные на тех же нарах два каштановые легаша, один большого, другой малого роста — тоже помесь французской и английской пород.
Все эти мешанные собаки, вообще, горячие охотники, с громадным чутьём и широким поиском. Охотясь с ними, много найдёшь, много поднимешь дичи, но убьёшь не больше того, что бьёшь, идя в поле со старой французской легавой.
Одноцветность этих собак на охоте в лесу представляет собою тоже некоторое неудобство. Того и гляди, что они попадут по выстрел какого-нибудь горячего палилы, который в пылу страсти не только собаку, но новые, жёлтые гетры своего товарища принимает за зайца.
Теперь перейдем к отделу разнопородных легавых. Это заглавие напоминает мне то былое время, когда в отчетах официальных охот помещался отдел по рубрикой «разная дичь», и в который вносилось всё убитое, но дичь не составляющее: сороки, вороны, сойки и т. д. И когда заглянешь в этот отдел, вмещающий в себе собак пород всяких стран и народов, когда посмотришь на рябящую пестроту их разноцветных рубашек, невольно думаешь, что стоишь не на собачьей выставке, а на карнавальном бале в Варьете. Да, если бы нашёлся свой д’Озье, чтобы составить генеалогию всех этих псов, то уверяю вас, что и он сбился бы тут с толку.
Впрочем вид этого отдела отчасти похож на тот, которым мы уже наслаждались на дебаркадере в день открытия сезона.
Однако, не думайте, что между этими разнопородными, привозимыми обыкновенно из провинций, уже вовсе нет добрых собак. Ничуть не бывало, я даже знавал лично простого пуделя, которого отставной солдат времён империи отлично приспособил к охоте по перу. И по-моему, этот случай только подтверждает, что собака не всегда охотится породой.
Ах да, кстати, я что-то не вижу жирного белого легаша с жёлтыми крапинами, пользующегося большою популярностью в окрестностях Тулузы. Этот пёс, по своей нескладности, громадности головы, жирному телу, толстым ногам и толстому хвосту решительно напоминает тёлку, и не знай я его за превосходного охотника, я решительно отказался бы признать его за легавую собаку. Лет 12 тому назад у Мелюнского префекта была целая дюжина таких превосходных псов, и все они в поле, а в особенности в лесу, ходили отлично, обладали большим чутьём и хорошо подавали. Эту псевдо-легавую породу поддерживал и распространял М. Б. — тогдашний королевский прокурор в Провансе. Пробовал он для большей лёгкости сложения скрещивать этих Тулузских собак с Сен-Жерменами, и помёты выходили настолько удачными, что их разбирали нарасхват и теперь они начинают распространяться в департаментах Сены и Марны. Свое обозрение я закончу Бенгальским легашом. Кто знает гг. Бенгальского легаша? Хотя он и стоит в каталоге, но я его не вижу и жду ещё. Спрашивая графа ле К., первейшего знатока собак, но он коротко ответил: «Бенгальский легаш?— не слыхал!» Но бар. де-Нуармонт, кажется, о нем слыхал, по крайней мере, вот что он говорит: „Итальянский натуралист Альдрован, в одном из сочинений, изданных в прошлом XVII веке, говорит что легавые его страшно похожи на крапчатую рысь и прибавляет: „но не следует пренебрегать и чёрными, и белыми, и бурыми». Вита Бонфандини тоже подтверждает известие об этих крапчатых легавых в своем сочинении об охоте с аркебузой и дает наставление к их дрессировке. Во Франции-же этих собак, не знаю за что, окрестили Бенгальскими легашами.
Если вам нравится этот проект, то по возможности, поддержите финансово. «Поддержать»и сможете получить ссылку на книгу «THE IRISH RED SETTER» АВТОР RAYMOND O’DWYER на английском языке в подарок.