Заметка о маркловских собаках.
П. Юрасов.
1876 г. 16 мая, Карачев.
В Журнале Охоты, очень часто говорится о породе Маркловских собак, с желанием выяснить происхождение этих собак. В апрельской книге «Журнала Охоты» г. Саламыков даже говорил, что Барон Маркловский породу своих собак повел будто бы от гончей и легавой. Передам слышанное мною от страстного охотника, моего знакомого, г. В. Н. Вакселя, находящегося в хороших отношениях с бароном Маркловским, Г. Васенко и графом П. 3убовым, – у которых только одних сначала и была порода этих собак. В. Н. Ваксель передавал мне, как охотнику, что барон Маркловский привез с собой из Курляндии, – от знаменитых собак, фамилии владельца я не упомню,—двух щенков, от которых и пошла порода Маркловских собак. – Г. Вакселем был продан, из Васенковских собак, кобель Тужур, – Г. Н.В. Киреевскому, – великолепнейшая собака по красе, по иску и по красивой стойке; Тужур был с коричневыми пятнами, с подпалами, весь крапчатый и большого роста. Г. Н.В. Киреевский повел породу от Тужура с отличными Исленьевскими легавыми собаками; эти великолепные охотничьи собаки держались у него довольно долгое время. От них у меня было две суки, шерстью в Тужура, и порода эта велась у меня несколько десятков лет,—покуда не смешалась с другими породами и совершенно выродилась,—но и под конец, когда бывали щенки крапчатые с подпалинами, выходили отличные собаки. Я тоже слышал от г. Вакселя, что когда начала выраживаться порода Маркловских собак, – то многие в Москве, к французским крапчатым легавым собакам, припустили гончих, чтобы выродить из них, щенков с желтыми подпалинами – и выдавали их за Маркловских собак. – У меня был портрет родоначальника Маркловских собак Атма, —нарисованный В. Вакселем; портрет этот передан мною в редакцию «Журнала Охоты и Коннозаводства» в 1870 году, но не был в нем напечатан, за прекращением журнала .— Жаль, если этот портрет вовсе затерян.
По поводу восстановления породы Маркловских легавых.
П. Квасников.
Вторая очередная выставка Императорского Общества Охоты, вследствие появления на ней собак, названных владельцами их Маркловскими, пробудила в старых охотниках воспоминание об этой, давно уже исчезнувшей породе как бы пробужденные от сна поспешно принялись они собирать сведения о происхождения Маркловских собак, припомнили родоначальников этой породы и начались в беседах их рассказы о былом, возникли споры, появившись и в «Журнале Охоты» ответы и возражения, относящиеся к вопросу о происхождении Маркловских собак и обрисовывающие лады их и манеру их иска и водки к птице. Все это наделала выставка или, говоря правильнее, устроили бывшие на выставке Маркловские собаки.
В №№ 2·м и 5-м «Журнал Охоты» за 1876 год г. Сарачев, защищая представленных им на выставку собак, а г. Ланской, не признавая собак г. Сарачева чистокровными, – пересчитали почти всех более известных представителей Маркловской породы и вообще так много говорили о Маркловских собаках, что молодым охотникам неминуемо приходится пожалеть об исчезновении такой, по-видимому превосходной породы. Да и как не пожалеть, не погоревать охотнику о прекращении породы собак, которых г. Ланскому, директору Московского Общества Охоты, постоянно выписывающему пойнтеров и имеющему всегда хороших собак, вздумалось назвать даже стяжавшими у нас в России огромную славу! Но, полно правда-ли так и было на самом деле? Я знал многих охотников, и даже весьма дельных, которые вовсе не отдавал Маркловским собакам преимущества перед собаками некоторых других, бывших тогда в России пород. И вообще очень нахваливать Маркловских собак усердно принялись все только по совершенном исчезновении 0рловских и Дмитровских, заброшенных, на основании известной всем, гнездящейся в человеке наклонности пленяться новизной, еще при самом появлении Маркловских. Сказать правду, слова г. Ланского «стяжали у нас в России огромную славу» невольно напомнили мне старинную русскую поговорку: «покойники всегда бывают хороши».
Прошло уже пять месяцев со дня закрытия выставки, а проявившиеся на ней толки о чистокровности собак г. Сарачева и о прекращении породы, к которой он их причисляет, еще не прекратилось. Много думалось об этом, много говорилось, пожалуй не мало и написалось; но как г. Сарачев, объясняя по своему происхождение Маркловских собак и довольно подробно и верно описывая их лады, манеру и некоторые их особенности, ни слова не сказал о недостатках, составлявших необходимую их принадлежность, – так и г. Ланской крепко отстаивал все сказанное им в съезде охотников и упоминая о достоинствах Анонса и Армиды, принадлежавших барону Маркловскому, вовсе не разъяснил этого обстоятельства. Усматривая такую важную, по моему мнению, со стороны их недомолвку и сдаваясь на сделанное г. редактором Журнала Охоты всем вообще охотникам приглашение к участию в разрешении вопросов о происхождении, достоинствах, недостатках и подразделениях так, так всех интересующей в настоящее время породы, я признал необходимым сказать, в свою очередь, несколько слов о Маркловских собаках, достоинства и происхождение которых мне хорошо известны.
Собаки, называвшиеся Маркловскими, разведены были известным охотником нашим, В. Н. Вакселем, действительно от Анонса и Армиды, привезенных в Москву бароном Маркловским. Анонс и Армида вовсе не признавались, как думает г. Сарачев, собаками какой-либо самостоятельной породы; всем известно было, что они принадлежали к породе, выведенной от соединения английских гончих с французский легавыми, т.е. к породе давно таким образом отведенной и установившейся. В Германии, как уверяют многие из бывших там наших охотников, такие собаки есть и в настоящее время, их называть там пойнтерами.
Я вовсе не видел собак привезенных бароном Маркловским, но знал и хорошо помню родившихся у Вакселя, с которым я был знаком, помню собак, Н. А. Васенко и некоторых из собак г. Зубова и потому могу сказать, что все находившиеся на 2-ой очередной выставке под названием Маркловских, кроме подпалин, не имеют ничего с ними общего и являются собаками совершенно иных форм. Маркловские были большого роста очень красивы; от всех других пород легавых собак они отличались сухостью, мускулистостью, упругостью и в особенности грациозностью, которой в бывших на выставке вовсе незаметно. Хотя г. Сарачев и говорит, что Маркловские собаки известны были под 4·мя разделениями, но подразделений этих вовсе не существало. Чистокровные Маркловские велись только, что сказано уже и г. Ланским, у Вакселя, от собак уступленных ему бароном Маркловским щенками (самец и самка одного помета), у графа Зубова и у Н. А. Васенко, от которого впоследствии перешли к А. В. Ланскому. Все остальные затем собаки, как происшедшие от соединения Маркловских с собаками разных других пород, назывались полукровными или вымесками от Маркловских. К таким принадлежали: Самаринския, Растокинские, Мосоловские и многие другие, от которых я не считаю нужным и упоминать.
Граф Зубов нередко дарил щенков от своих чистокровных Маркловских собак некоторым из близких к нему людей, а Ваксель к Васенко как щенков, так и собак гитовых этой породы многих даже и продавали. Поэтому нельзя отвергать возможности существования чистокровных Маркловских собак где-либо в провинции. Там, за неимением порядочных собак других пород, с которыми можно бы было соединять их, хотя бы для улучшения породы, может быть и сохранились, но у нас в Москве вовсе не видно их уже несколько десятилетий. Да дело не в том, по моему мнению, есть или нет где-нибудь в настоящее время чистокровные Маркловские собаки; об этом, я полагаю, много спорить не стоить, прежде всего должно бы подумать: следует или не следует, если бы даже это было возможно, разводить исчезнувших у нас Маркловских собак или других, к ним подходящих. Вот вопрос, который следовало бы разрешить в настоящее время, и который, мне кажется, должен интересовать всех охотников, и в особенности молодых, не имевших возможности взять чистокровных Маркловских собак. Чтобы безошибочно разрешить вопрос этот – необходимо припомнить все достоинства и недостатки, которые составляли необходимую принадлежность этой породы. Переходя к достоинствам чистокровных Маркловских собак, я признаю себя обязанным сказать следующее:
Чистокровные Маркловские собаки искали проворно, чистым верхом и были очень чутьисты; они были неутомимы и стояли очень крепко; иск их был очарователен, неподражаемо хорош, движения их до того были энергичны и грациозны, что одно воспоминание о них меня приводить в восторг; но, они долго не принимать за дело и ходили сзади, царапая когтями сапоги своих несчастных владельцев по целому лету, а некоторые даже и по два; принявшись за иск долго и сильно гоняли, по зайцу голосом, а затем, были отчасти зябки и сильно боялись росы и дождя; после дождя отказывались искать даже и в самый жаркий июльский день; боялись мух, слепней и комаров, от нападения которых нередко ложились под куст; были злобны и страшно мяли дичь, в последствии, к довершению благополучия, сделались болезненными: мокрецы, восца и парши, редко вылечивавшиеся, составляли необходимую принадлежность чистокровных Маркловских собак. Существование в Маркловских собаках описанных мною пороков засвидетельствуют, я уверен, все охотники, хорошо их знавшие.
В. Н. Ваксель, который, несмотря на свои весьма незначительные средства, постоянно заботился о приобретении чистокровных собак для отведения от них породы, и который наделил Москвичей множеством замечательно хороших собак,— первый, о чем я уже сказал, занялся разведением в Москве Маркловских собак, он же первый и бросил их, признав совершенно негодными. Его примеру последовал и граф Зубов, обзаведясь черными, рослыми пойнтерами и черными же с подпалинами сеттерами, подобных которым, т. е. тем и другим, до сего времени в Москве мне встречать не приходилось. О том же подумывал и Н.А. Васенко, начав мешать своих Маркловских с добытыми им у Вакселя Курляндскими.
Подобных смешиваний в Москве, в былые годы, производилось очень много; устаревшие в то время охотники мешали Маркловских с Пушкинскими и даже с брусбартами, а Ваксель, Зубов, Васенко и некоторые другие с французскими и в последние годы с курляндскими. Нужно заметить, что все такого рода смешивания делались вовсе не в силу совершенной невозможности добыть чистокровную Маркловскую собаку, но единственно для улучшения породы, т. е. в силу непреодолимого у всех желания развести собак с достоинствами Маркловских, но без присущих им пороков.
3амечатедьно хороших собак, т. е. именно таких, о которых мечтали наши Московские охотники которых добиться старались они всеми силами – от объясненной мною смеси вовсе не выходило; некоторые из них хотя и были с отличными полевыми достоинствами, но ни того красиво-раскидистого иска, ни тех грациозных манер и движений, которыми так особенно щеголяли чистокровные Маркловския, — в них вовсе не замечалось. Ожидания следовательно не сбылись, приходилось чем-нибудь да кончить: или охотиться с Маркловскими, не обращая внимания на их недостатки, или заботиться о разведении новых, заслуживающих большего внимания, охотничьих собак, отбросив всякое помышление о продолжении и улучшении породы Маркловской, крепко насолившей всем своими болезнями и пороками. Решили последним – и Маркловские были изгнаны, как более непригодные. Такими признали их люди разводившие их и когда-то крепко ими дорожившие. Не странно ли после этого слышат в настоящее время толки о возобновлении исчезнувшей у нас Маркловской породы. На это некоторые из охотников может быть скажут, что из Маркловских бывали и такие, которых по всей справедливости следовало признать безукоризненно хорошими – согласен, исключения везде бывают, но, говоря вообще, Маркловских собак, несмотря на их достоинства, за пороки их, следовало признать непригодными.
В заключение я нелишним считаю сказать, что во времена существования Маркловской породы некоторые из псовых охотников, любуясь поиском и гоном этих собак, подумали сформировать из них стаю гончих. Я со своей стороны очень жалею, что намерения этого не привели они в исполнение: великолепная по моему мнению была бы стая.
ЖУРН. ОХОТЫ Том IV, №6, 1876 Г.